"Сергей Кузнецов. Семь лепестков " - читать интересную книгу автора

Ильича, а один другому говорит: "Ну как, за стаканами пойдем или здесь горло
прокусим?"
- А тот отвечает, - подхватил Альперович, - "Ты что? Как можно? Пять
звездочек - из горла?"
- Кончай стебаться, - сказала Марина, - все-таки человек умер.
- Тем более что и Героем он был, кажется, шесть раз, - сказал Белов.
Первая бутылка быстро кончилась, принялись за вторую. Альперович
расчехлил беловскую "Кремону" и тихо настраивал ее в углу, перебирая струны
своими длинными пальцами.
- Может, не стоит? - спросил Леня, поправляя очки, - ведь люди
сбегутся.
- На хуй, - сурово сказал Андрей и, ударив по струнам, шепотом запел
"Дай мне напиться железнодорожной воды". Этим летом он был в Питере,
переписал себе кассету "Аквариума" и теперь пел только Гребенщикова.
- Кайфовая вещь, - сказал Леня.
- Ага, - согласился Альперович и открыл третью бутылку.
Вермут кончался стремительно. Женя уже чувствовала, как лестница плывет
у нее перед глазами, и все плотнее прижималась к Крису.
- А системный пипл любит "Аквариум"? - спросил Белов.
- Только пиплы и понимают "Аквариум", - ответил Крис.
- А я больше люблю Цоя, - сказал Белов.
- Кто это? - спросила Женя.
- Тоже из Питера, - ответил Белов, - китаец, как Брюс Ли. Тут у нас
одному земляки кассету прислали, там всего пара песен было... Альперович,
дай гитару, я спою.
Белов ударил по струнам и во все горло запел:

Ночь коротка, цель далека,
Ночью так часто хочется пить,
Ты выходишь на кухню,
Но вода здесь горька,
Ты не можешь здесь спать,
Ты не хочешь здесь жить.

На третьем куплете с парадного входа раздались возмущенные голоса, и в
окне появилось недовольное женское лицо. Тетка строго посмотрела на
развалившихся на ступеньках молодых людей и, бормоча что-то себе под нос,
пошла дальше.
- Кончаем песни, - сказал Леня.
Белов отложил гитару.
- Женька, а куда Лерка подевалась? - спросил он.
- Болеет она, - ответил Альперович.
Женька вспомнила про подругу, и, словно искупая злорадство, которое она
иногда испытывала, захотела рассказать о ней что-нибудь хорошее.
- А вы знаете телегу про цветик-семицветик? - спросила она.
Никто не знал, и на теплой волне вермута она рассказала о том, как в
первом классе ей не хотелось идти в школу и как Лерка дала ей таблетку
пенициллина, и она свалились и осталась дома.
- Откосила, говоря по-нашему, - сказал Альперович.
- Цветик-семицветик - это же травка, - сказала Марина, - очевидно.