"Сергей Кузнецов. Семь лепестков " - читать интересную книгу автора

одна жертва. В случае топорно сделанной работы убийца - тот, на кого меньше
всего падает подозрение.
- В каком смысле топорной работы? - удивился Антон.
- Если автор - халтурщик, - объяснил Горский, - потому что если он не
халтурщик, то подозрение падает на всех в равной степени. Хотя, конечно,
есть определенные идеологические предпочтения.
- Что значит... - начал было Антон, но Горский, судя по всему, вышел на
автономный режим и не нуждался в дополнительных вопросах.
- Что я имею в виду под идеологическими предпочтениями? - спросил он
сам себя. - Ну, к примеру, в советских детективах старый большевик никогда
не может оказаться преступником. И даже старый заслуженный рабочий. Опять
же, если детектив написал англичанин и действие происходит где-то в Европе,
среди немцев и французов, то вряд ли единственный затесавшийся в их ряды
британец окажется убийцей. Или, возьмем, к примеру, евреев. Ни один
уважающий себя русский автор не рискнет делать главным преступником еврея:
потому что тогда он сразу попадет под традиционные обвинения в
антисемитизме.
- Значит, Поручика и Альперовича можно исключить? - ехидно спросил
Антон.
- Можно было бы, если бы ты был уверен, что автор этой истории -
русский.
- А кем он, собственно говоря, может быть, если действие происходит в
Москве?
- Знамо кем, - сказал Горский, закатывая глаза под веки, - кто у нас
автор всех происходящих с нами историй? Вот Он-то и есть. И о его
национальности лично мне ничего неизвестно. А ведь автор - главная фигура в
детективе. Например, ты понимаешь, почему все преступления в классическом
детективе совершаются из-за секса или денег? - продолжил Горский. - Просто
потому, что канон задал Конан-Дойль, а его Холмс сидел на кокаине. Если бы
на Бейкер-стрит ели мескалин, то в детективах совершались бы одни только
ритуальные убийства.
- Я думал, - сказал Антон, - все убийства как бы из-за денег, потому
что типа бизнес.
- Ну, - задумчиво сказал Горский, - это смотря как посмотреть. Можно
ведь считать, что психоделия и бизнес - почти одно и то же. Просто в одном
случае циркулирует космическая энергия, а в другом - финансовые потоки.
Антон вспомнил Лерины деньги, уплывшие в конце концов к безвестным
драгдилерам, и кивнул.
- Я вот когда-то читал, едва ли не в школе еще, что люди употребляют
наркотики, в смысле жесткие наркотики, из-за тяги к саморазрушению. Я, между
тем, уверен, что смертность среди банкиров больше, чем среди наркоманов. По
крайней мере - сегодня в России. Так что можно сказать, что трупы убитых в
разборках соответствуют томящимся в дурке телам, потерявшим свою душу в
бесконечных дурных и благостных трипах, - отчеканил Горский.
Воспоминания о дилерах снова напомнили Антону об ушедшем Диме Зубове.
- Ты говоришь, - сказал он, - убийцу определяет, типа, автор для своих
идеологических штук. Тогда получается, что Зубов оказался подонком, потому
что он - дилер. А торговать наркотиками как бы плохо.
- Да ладно тебе, - сказал Горский, - кто нынче не приторговывает?
Дилер - это человек, у которого доходы от торговли наркотиками составляют