"Андрей Квакин. Клуб самоубийц (Документальная историко-психологическая драма) " - читать интересную книгу автора

по прибытии в Югославию зимой 1920-1921 годов, не сразу попали на постоянное
местожительство. Донскому корпусу пришлось провести более года, а Крымскому
даже около двух лет в Стрнище, недалеко от Марибора, где оба корпуса были
размещены в совершенно неприспособленных для учебных заведений временных
деревянных бараках, устроенных еще австрийскими властями для военнопленных.
Крайне неблагоприятная обстановка бараков в Стрнище не могла не отражаться
вредно на всех сторонах жизни корпусов".[16]
А в юбилейном издании, по случаю основания Крымского корпуса даже самая
общая информация отсутствует.[17] Словно не было цука и "Клуба самоубийц", а
был только добрый генерал-директор корпуса В. В. Римский-Корсаков (в книге
помещена его большая фотография), заботящийся об эмигрантском юношестве.
Казалось, что трагическая история российского юношества в эмиграции забыта.
Но в 1970-х годах была предпринята попытка представить драматическую
историю с "Клубом самоубийц" в виде веселого розыгрыша кадетами своего
начальства. Во всяком случае, подобные выводы можно было сделать из
воспоминаний "Белогвардейцы на Балканах" воспитанника Крымского кадетского
корпуса М. Д. Каратаева (1904-1978), опубликованных в Буэнос-Айресе в 1977
году. В начале мемуаров автор говорит о том, что"...кадет моего отделения
Женя Беляков кончил тем, что бросился под поезд", что"...две недели спустя
застрелился кадет шестого класса Ильяшевич", что"...на беду опять через две
недели - новое покушение на самоубийство", и вывод: "Я думаю, никакого клуба
вообще нет, дураки стреляются каждый сам по себе". Эти сведения можно было
бы принять в качестве приватного мнения одного из свидетелей, но
настораживает один момент: М. Д. Каратаев в качестве первой жертвы называет
Женю Белякова, в качестве второй - кадета Иллясевича, а фамилию третьего
самоубийцы замалчивает. Однако порядок гибели кадетов был следующий:
Василевич, Алексей Альфтон, Кесарь Струменко, Евгений Беляков, Иллясевич, и
далее - покушение на самоубийство трех кадет, не удавшееся вследствие
своевременной остановки поезда. Осечка в памяти мемуариста заметна и в
изложении истории с отправкой в санаторий подозреваемых в организации "Клуба
самоубийц". Здесь М. Д. Каратаев упоминает только фамилии Лазаревича и
Яконовского. Из памяти выпали фамилии Шокатова, Старка, Львова, Григоропуло,
которых после санатория не приняли обратно в Корпус, и не упоминается
фамилия Хоцянова, который был даже арестован как подозреваемый председатель
"Клуба самоубийц". Зато М. Д. Каратаев во всех деталях описывает
инсценировку кадетами в поезде перед напуганными офицерами вытягивания
жребия для нового самоубийства. Психологам данное свойство памяти хорошо
известно и носит название конфабуляция, когда происходит заполнение пробелов
в памяти фантастическими выдумками. Однако доктор исторических наук С. В.
Волков и эксперт Российского фонда культуры В. Лобыцын так не считают. Они
принимают субъективное мнение М. Д. Каратаева в качестве единственно
правильного, и, несмотря на наличие десятков опровергающих его документов, в
статье с характерным названием "Вполне дурацкая история" отстаивают версию
веселого розыгрыша кадетами своего начальства. Для них трагическая история
российского юношества в российском зарубежье и "история с "Клубом самоубийц"
выглядит достаточно курьезно".[18] Не знаю, какой смысл они вкладывают в
слово "курьез", но словари трактуют его, как "смешное происшествие".
Возможно, за последние годы произошли серьезные сдвиги в
морально-нравственных критериях россиян, но толковать самоубийство юношей
как курьез, на мой взгляд, просто постыдно.