"Димфна Кьюсак. Скажи смерти 'нет!' " - читать интересную книгу автора

берегу, случайный всплеск рыбы в озере да жалобный шепот деревьев.
Он тоже устал от долгого дня, проведенного на солнце, от купания в
озере и в волнах прибоя, но тяга к Джэн была сильнее этой усталости, и
потому он боялся сейчас лечь с ней рядом и лежать без сна, мучительно ощущая
ее дразнящее дыхание, ее близость. Нет, лучше уж лечь тут, на влажной от
росы траве, и чувствовать, как оседает солоноватая влага на волосах, время
от времени шлепать себя по голым рукам и ногам, отгоняя жужжащих москитов.
Звезды опустились к горизонту, и оконечность Южного Креста скрылась за
холмом. Наконец он решился на цыпочках прокрасться в дом и долго стоял в
спальной, пока глаза не привыкли к темноте и он не стал различать под
москитною сеткой смутные очертания ее тела. Он тихонечко ляжет рядом, не
притрагиваясь к ней. Сама ее близость успокоит его.
Потом он снял одежду и постоял немного у открытой двери, наслаждаясь
прикосновением ветерка к обнаженному телу. Он осторожно нащупал москитную
сетку и юркнул под нее. Матрас прогнулся под его тяжестью. Джэн
встрепенулась и произнесла его имя. Барт лежал молча, стараясь сдерживать
дыхание, чтобы не разбудить ее.

II

Он проснулся, потрясенный гнетущим ночным кошмаром, и теперь лежал,
напряженно всматриваясь в ночь сквозь бледный прямоугольник распахнутой
двери. Он ничего не мог вспомнить из своего сна, кроме того, что там был
Тоби.
За перилами веранды можно было разглядеть лишь черные края холмов да
узкий месяц, в бледном свете которого проступали темные силуэты деревьев.
Джэн лежала в изгибе его руки, положив голову ему на плечо. Ее волосы
щекотали ему лицо, всем своим телом от плеча до ступни он ощущал теплое
прикосновение ее гибкого тела. Дыхание ее было легким и частым. Он
чувствовал у своей груди биение ее сердца, быстрого и трепетного, как птица.
При мысли, что это их последняя ночь, он почувствовал грусть. Завтра Джэн
вернется на работу, а он окунется в бессмысленную сутолоку, на которую, как
правило, обрекает тебя отпуск, где бы ты его ни проводил.
Как разрозненные куски разорванной киноленты, в памяти его промелькнули
сценки из времен его прежних отпусков. Как они "давали дрозда" с Чиллой и
Тоби в Таунсвилле, и обоих их забрала военная полиция, и они лезли драться
пьяные.
И еще была потасовка с тремя янки из-за девочек, когда Чиллу уволокли
прочь, а он продолжал кричать и ругаться, и им пришлось затащить его в
темное парадное и держать там, зажав ему рот, пока не пройдет военная
полиция.
И еще как сразу после Финшафена они пошли в первый же вечер в
увольнение в Брисбене и так нализались пива, что едва стояли на ногах и едва
добрались до одного из разрешенных полицией домов на темной улице и стали
там в очередь. Он вспомнил, как они стояли там в очереди под дождем. Их
совсем развезло, и они промокли насквозь, и все там в очереди отпускали
непристойные шуточки. А больше всего ему запомнилось, как он вдруг сразу
протрезвел, выбравшись из постели, где проститутка уже быстро совершала
привычные приготовления к приему следующего посетителя.
Здесь, в эту ночь на взморье, он почти забыл, что существует такая