"Люсьен Лаказ. Приключения французского разведчика в годы первой мировой войны " - читать интересную книгу автора

Саже, руководителем службы: капитан де М., которого я вначале принял за
кавалериста, помоложе шефа, внешне типичный французский дворянин, правда,
совершенно далекий от чванства британских аристократов и надменности
прусских юнкеров; приятный парень с открытым сердцем, веселый сослуживец,
хотя и не любивший излишней фамильярности; скорее человек действия, а не
сидения в кабинете. Он пользовался правом выезжать на задания вне бюро и на
автомобиле проезжал по всему сектору - от Вогез до Швейцарии. Я быстро
заметил, что отношения между этими офицерами одного звания, как это порой
бывает, были несколько натянутыми. И де М. скоро ушел. Его заменил
лейтенант-резервист, промышленник с востока, очень сердечно относящийся ко
всем нам и очень преданный своим товарищам.
Еще там был переводчик, лейтенант Буавен, который также заведовал
кассой отдела и выполнял некоторые функции управляющего хозяйством. Это был
человек справедливый, спокойный, уравновешенный, не создававший излишнего
шума и не проявлявший неуместного рвения. Он выполнял свою работу деликатно,
тихо и временами твердо, тогда как шеф, следует признать, иногда бывал
слишком нервным и раздраженным (впрочем, другие нервничали не меньше!)
Слева, в глубине кабинета стоял стол полковника Н., маленького мужчины,
всегда носившего гражданский костюм. Он был родом из Кольмара, а, как я не
раз слышал еще в детстве, вся эльзасская буржуазия полагала, что их сыновьям
следует служить во французской армии. Этот офицер к 1914 году уже давно был
в отставке, но его снова призвали на службу с началом войны. Его направили в
разведывательное бюро в М...кур, и хотя он уже не мог решать серьезные
задачи, наш шеф проявил великолепный такт по отношению к старому полковнику
и поручил ему чтение и анализ газет на немецком языке. Часто капитан после
раздачи указаний, не допускавших возражений, поворачивался к старому
господину в штатском: - Не так ли, господин полковник? Каково ваше мнение,
господин полковник? А он почти всегда отвечал одной и той же фразой: -
Совершенно верно! Я полностью разделяю ваше мнение. Такое показное почтение
к возрасту и званию всегда немного забавляло меня, но все мне говорили: - Ну
что ж! Это военная дисциплина и это хорошая штука, что бы там ни думали
дураки!
Стена, у которой работал полковник, была почти полностью завешена
огромной картой северо-востока и востока Франции в масштабе 1:25 000, на
которой черным углем обозначалась линия фронта. Ради этой карты мы и
прилагали все наши усилия. Потому что, если ее французская сторона была
девственно чиста (никаких пометок!), то часть, расположенная восточнее
черной угольной линии покрывалась арабскими и римскими цифрами,
обозначающими различные немецкие дивизии, корпуса и армии.
Каждое пустое место на этом боевом расписании противника было для нас и
для Второго бюро в целом немым упреком, но, сколько бы красноречивых и
формальных доказательств мы не собрали, их всегда не хватало для полного
решения нашей задачи.
Каждый раз, когда меня вызывали в кабинет капитана, он мне
многозначительно говорил, указывая пальцем на какое-то место на карте: -
Посмотрите-ка сюда хорошенько, вы поняли меня, не так ли? Это означало: - У
нас нет уверенности по поводу такой-то дивизии или такого-то участка:
выясните здесь все что можете и как можно быстрее!
Но я должен сказать, что с каждым месяцем этих пробелов оставалось все
меньше, а в конце войны на нашу карту ежедневно столь старательно наносились