"Вилис Лацис. К новому берегу" - читать интересную книгу автора

Сурумах, она наперед знала, какая работа и в какое время ждет ее завтра,
послезавтра, через неделю. Порядок здесь был такой же, как и в любой
крестьянской усадьбе: ни один день не приносил чуда или неожиданностей.
Несмотря на то, что она работала в усадьбе за всех, Кристина ни на минуту не
чувствовала себя здесь хозяйкой. Сразу же после свадьбы Антон попросил,
чтобы она не ссорилась с матерью.
- Не перечь ей, тогда она тебя скорее полюбит, - сказал он.
Но как ни старалась Кристина завоевать любовь старой Сурумиене, это ей
не удавалось. Свекровь то и дело придиралась к невестке.
Неприятнее всего, когда другой человек заставляет тебя делать то, что
ты уже делаешь или собираешься сделать без указки. В этом отношении никто не
мог превзойти Сурумиене. На каждом шагу она старалась напомнить Кристине о
ее зависимости, подчиненном положении, давала понять, что хозяйкой в Сурумах
была и останется только она, а невестке нечего на это рассчитывать. Ключи от
клети и погреба хранились у свекрови, без ее ведома Кристина не могла взять
ни капли молока. Даже у чужих людей, где она раньше служила, ей доверяли
больше, чем здесь.
Как-то Кристина заикнулась об этом Антону.
- Разве нельзя устроить так, чтобы хоть в пустяковых делах
распоряжалась я сама? - жаловалась она. - Мне не нужна власть - пусть власть
остается в руках матери, но если я тебе жена, скажи, чтобы она не обращалась
со мной, как с батрачкой.
- Старые люди всегда так... - успокаивал ее Антон. Сам он относился к
жене хорошо и даже ласково, но у него не хватало духа заступиться за
Кристину. Конечно, и ему хотелось, чтобы мать знала меру и не держалась так
властно с невесткой, но характер у Антона был не такой, чтобы он стал
ссориться с матерью из-за жены.
- Я поговорю с нею, - обещал он Кристине и действительно попытался
завязать разговор с матерью, но старуха оборвала его на полуслове.
- Ах, ей уже не нравится? - раскричалась Сурумиене. - Забыла, из какой
грязи мы ее вытащили. Голую, нищую взяли, а она уже нос задирает, хочет
гулять барыней. Вот она - благодарность! Только покажи, что тебе можно сесть
на шею! Околпачит тебя, как глупого барана, и на старости лет нас всех из
дому выгонит. Пляши, пляши, сыночек, под ее дудку, далеко пойдешь.
Антон сдался быстро. Он сам в глубине души думал, что Кристина не может
требовать для себя таких условий, в которых жила Лина. Ведь та была
хозяйской дочерью и с рождения привыкла к иному обхождению, у нее хозяйские
замашки всосались в кровь с молоком матери, и их не выжечь огнем, не залить
водой. А Кристина, наоборот, росла в батрацкой семье, с детских лет топтала
навоз в чужих хлевах; с какой стати вдруг ее так баловать? Мать права - так
только испортишь человека.
Все осталось по-старому. Сурумиене еще туже натянула вожжи. Еще
безжалостней стала она тиранить невестку, смотрела на нее, как на низшее
существо, хотя Кристина уже четыре месяца была членом семьи. Старый Сурум не
имел своего мнения. Он давно подпал под влияние властолюбивой жены, во
всяком случае он ни разу еще не сказал невестке ласкового слова, - Кристина
не могла представить его улыбающимся.
Утром Антон с отцом в глубоком молчании садились за стол и, задумчиво
посапывая, ни разу не взглянув друг на друга, завтракали. Когда мужчины,
подкрепившись, выходили из избы, их место занимали женщины и доедали