"Роберт Ладлем. Дорога в Гандольфо (Маккензи Хаук #1)" - читать интересную книгу автораПьяцца-Навона, по всему дворцу, уже расставлены длинные столы, заваленные
пирогами, фруктами и всевозможной домашней выпечкой. Не этому ли и учил правоверных возлюбленный всеми Франциск? "Откройте сердца свои и дверцы шкафов соседу вашему, и да растворит и он вам свои, - возгласит папа и на сей раз. - И пусть люди всех званий и сословий поймут наконец, что все они одна семья. В дни выпавших на нашу долю тяжких испытаний, хаоса и высоких цен есть только один путь преодоления всех трудностей - через слияние с Господом Богом и проявление истинной любви к ближнему! Пусть хоть на несколько дней исчезнут вражда и различия между людьми и будет провозглашено во всеуслышание, что все мужчины - братья, а женщины - сестры! Пусть эти братья и сестры служат опорой друг другу; а сердца их источают милосердие, благоволение и заботу. Пусть радость и горе станут общими и каждый уверует, что нет на свете силы, способной победить добро! Обнимайтесь, пейте вино, смейтесь и плачьте, возлюбя ближнего своего и не отвергая его любви. И пусть поймет мир, что нет ничего постыдного в восторженном состоянии души. Услышан голоса сестер и ваших братьев и вникнув в смысл сказанного ими, сохраните добрые воспоминания о празднике Святого Януария и постарайтесь руководствоваться и жизни христианский доброжелательностью. Земля может стать гораздо лучшим местом, чем сейчас, и. собственно, предназначение жизни и заключается в том, чтобы добиваться этого!" На запруженной многолюдным скопищем площади Святого Петра царила тишина. В любую секунду на балконе мог появиться пользующийся всеобщей любовью папа. преисполненный, как обычно, силы, достоинства и великой сигнал и звонарям. В одной из высоких палат ватиканского дворца, возвышавшегося над площадью, стояли небольшими группами кардиналы, епископы и священники и, беседуя, то и дело поглядывали на сидевшего в конце залы папу. Помещение поражало великолепием красок - алых и пурпурных в сочетании с ослепительно бедой. Ну а сами священнослужители в своих живописных одеяниях и головных уборах, символизировавших высшую церковную власть, словно являли собою яркую, живую фреску. Наместник Бога на земле папа Франциск I - полный, ширококостный, с самым что ни на есть мужицким лицом - восседал на обитом голубым бархатом троне из Слоновой кости. Рядом с ним стоял его личный секретарь, молодой негритянский священник из нью-йоркской епархии. Именно такого помощника и желал иметь папа. Они о чем-то тихо беседовали. Папа, повернув к нему огромную голову, с безмятежным спокойствием смотрел своими большими и ласковыми карими глазами на молодого священника. - Маннаггиа! - прошептал Франциск, прикрывая рот тяжелой крестьянской рукой. - Это безумие! Целый народ в течение недели будет пьянствовать! Каждый, кому ни вздумается, начнет заниматься любовью прямо на улице. Вы уверены в том, что мы поступаем правильно? - Я уже дважды разговаривал, на эту тему. Может быть, вы захотите обсудить этот вопрос с ним сами? - ответил чернокожий прелат, предупредительно наклонившись к папе. |
|
|