"Роберт Ладлем. Дорога в Гандольфо (Маккензи Хаук #1)" - читать интересную книгу автора

суровых глазах генерала сверкнули слезы. Но сказать об этом с уверенностью
было трудно из-за темных очков.
- Это - то немногое, что я могу сделать для тебя. Может быть, это
звучит и несколько категорично, но мне кажется, что такая несложная работа
под силу каждому. Ты немало совершил славных дел, но был раздавлен мелкими
людишками. Я знаю это.
- Ладно, парень, - глубоко вздохнув, несколько высокопарно произнес
генерал, - каждый делает то, что он должен делать в этом мире. Сейчас
же... Ох, этот чертов пиджак жмет сильнее парадной формы, которую я
надевал в День памяти!
Хаукинз вытащил из нагрудного кармана сложенный журнал, некоторые
страницы которого были загнуты и помечены красным карандашом.
- Что это? - поинтересовался Сэм.
- Пропагандистское издание китайских коммунистов. которое косоглазые
оставили у меня в камере. Самая заурядная коммунистическая чепуха,
написанная на отвратительном английском языке. В одной из статей говорится
о той несправедливости, которая буквально царит в церкви как религиозном
учреждении. У римского папы есть двоюродный брат, так что вместе они
являют собою некое подобие братьев Броукмайклов. Правда, у папы и его
кузена разные имена, хотя похожи они друг на друга как две капли воды: их
невозможно отличить. Кузен даже вынужден был отрастить бороду, чтобы
отличаться от его преосвященства.
- Я что-то не понимаю. При чем тут несправедливость?
- Этот кузен, третьеразрядный певец в какой-то небольшой оперной
труппе, половину времени сидит без работы. Китайцы без особого труда
делают сопоставление: певец, исполняя арии, рвет, что называется, свою
душу во имя культуры и в то же время влачит полуголодное существование,
тогда как его кузен папа предается чревоугодию и обворовывает бедных.
- И это настолько заинтересовало тебя, что ты решил отметить все это?
- Да нет, парень. Просто я отметил все эти несоответствия, чтобы
обратить твое внимание на этого священника, моего друга. Возможно, это
удивит тебя, но я кое-что почитал о том, о чем прежде никогда особенно не
задумывался. Ну, скажем, о Боге, церкви и тому подобном... И прошу тебя,
не смейся сейчас.
- Я никогда не смеюсь над такими вещами, Мак, - мягко улыбнулся
Дивероу. - Не думаю, что в них есть что-нибудь смешное. Мы ведь не только
имеем закрепленное конституцией право на религиозные чувства, но зачастую
и черпаем в них самую настоящую поддержку.
- Это ты здорово сказал. По-настоящему проникновенно, Сэм. Кстати, я
хочу предупредить тебя кое о чем относительно этого дела с Броукмайклом.
Завтра утром в "Джи-2" держи свой поганый рот на замке и делай то, что я
велю тебе!
Когда Дивероу подъехал к отелю, Хаукинз, с кейсом в руке, судя по
виду, весьма дорогим, стоял под большим навесом, ожидая его. Открыв дверцу
машины свободной рукой, он сел в нее. Его лицо расплылось в широкой улыбке.
- Черт побери, какое чудесное утро!
На самом деле утро в тот день вовсе не было чудесным. Более того, оно
было холодным и промозглым, а небо грозило в любую минуту разразиться
проливным дождем.
- Твой барометр немного барахлит.