"Роберт Ладлэм. Наследие Скарлатти" - читать интересную книгу автора

Корделл Халл был единственным членом палаты, знавшим Элизабет
Скарлатти лично. Это ее, мать отважного молодого человека, славил конгресс
Соединенных Штатов, славил за достойное потомство.
Халл и его жена долгие годы дружили с Элизабет Скарлатти, несмотря на
политические разногласия.
И тем не менее он не выступил в тот теплый полдень.
...Он ведь лично знал Алстера Стюарта Скарлетта и... презирал его.


Глава 2

Коричневый седан с эмблемой вооруженных сил США на дверцах сделал на
Двадцать второй улице правый поворот и выехал на Грамерси-сквер.
Сидевший сзади Мэтью Кэнфилд поставил портфель на пол и подтянул вниз
рукав плаща, чтобы не была видна массивная серебряная цепь, соединявшая
запястье с ручкой портфеля.
Он понимал, что содержимое портфеля, а точнее, само обладание этим
содержимым для него смертельно опасно. Когда закончится война и он
останется в живых, его могут приговорить к смертной казни, если ему не
удастся доказать свою невиновность.
Армейский автомобиль два раза повернул налево и остановился у входа в
огромный жилой дом. Часовой в форме открыл заднюю дверцу, и Кэнфилд
выбрался из машины.
- Возвращайтесь через полчаса, - сказал он шоферу, - не позже.
Бледнолицый сержант, уже давно приспособившийся к привычкам своего
начальства, козырнул:
- Буду через двадцать минут, сэр.
Майор одобрительно кивнул и направился ко входу в здание. Поднимаясь в
лифте, он вдруг ощутил ужасную усталость. Казалось, на каждом этаже лифт
стоит дольше, чем следует, а пока поднимается на очередной этаж, проходит
целая вечность.
Восемнадцать лет... Конец лжи, но страх остается. Страх уйдет только
со смертью Крюгера. Сохранится лишь чувство вины. А с этим чувством он
сможет жить, лишь бы только вина не легла на мальчика или Джанет.
Он не уедет из Берна, пока не умрет Крюгер.
Крюгер или он сам.
Или, скорее всего, - они оба.
Выйдя из лифта, он повернул налево, открыл замок и вошел в большую,
меблированную в итальянском стиле удобную гостиную. Два огромных эркера
выходили в парк, несколько дверей вели в спальни, столовую, буфетную и
библиотеку. Кэнфилд на мгновение застыл на месте: он вдруг подумал, что
всему этому тоже восемнадцать лет.
Дверь в библиотеку отворилась, и на пороге появился молодой человек.
Он с равнодушным видом кивнул Кэнфилду, бросив на ходу:
- Привет, па.
Кэнфилд не мог оторвать глаз от юноши. Нужна была огромная сила воли,
чтобы не броситься к нему, не стиснуть его в объятиях.
Его сын.
И не его.
Он знал, что мальчик отвергнет подобное проявление чувств. Он был