"Пер Лагерквист. Варавва" - читать интересную книгу автора

ушли.
И тогда Варавва подошел к гробу и постоял там немного. Только молиться
он не стал, он был злодей, молитвы злодеев вообще не доходят, а Вараввин
грех вдобавок не был искуплен. Да он и не знал этого человека. Он просто
так постоял там немного.
Потом он тоже пошел по дороге к Иерусалиму.


Войдя в город через Давидовы ворота, он скоро увидел на улице Заячью
Губу. Та кралась вдоль стен и прикинулась, будто его не видит, но
Варавва-то заметил, что она его увидела и, кажется, не ожидала встретить.
Наверное, думала, что его распяли.
Он пошел за нею следом, скоро догнал, и так они оказались вместе.
Конечно, не нужно было ее догонять. И не нужно было Варавве с ней
заговаривать, он и сам удивился, что с ней заговорил. И она, кажется,
тоже. Она робко глянула на него, когда ничего другого уже не оставалось.
Они не стали говорить о том, что занимало обоих, он только спросил,
куда она собралась и нет ли вестей с Галгала. Она отвечала коротко и, как
всегда, гугняво, он с трудом разбирал слова. Оказалось, она никуда не
собиралась, а когда он спросил, где она живет, она не ответила. Подол у
нее обтрепался и висел лохмотьями, большие грязные ноги были босы. Беседа
скоро иссякла, и дальше они пошли молча.
Из открытой двери одного дома, как из черной дыры, неслись громкие
голоса, и прямо навстречу Варавве оттуда с криком выскочила высокая
толстая женщина. Она была пьяная, при виде Вараввы от радости замахала
толстыми руками, зазывая его в дом. Он мешкал, вдобавок он немного
стеснялся своей странной спутницы, но женщина не отставала и втолкнула в
дом обоих. Там его громко приветствовали двое мужчин и три женщины,
которых он узнал только тогда, когда глаза его свыклись с полумраком. Его
тотчас усадили за стол, налили вина, и все заговорили наперебой. О том,
что вот его-де выпустили из тюрьмы на волю и до чего же ему повезло, что
вместо него казнили другого! Их распирало от хмеля, от желания разделить
его радость, они даже дотрагивались до Вараввы, чтоб она перешла и на них,
а одна женщина сунула руку ему за пазуху и щупала волосатую грудь под
громкий хохот толстухи.
Варавва пил вместе со всеми, но говорил он мало. Сидел, уставясь прямо
перед собой своими темно-карими глазами, которые так глубоко запали, будто
хотели спрятаться. Все решили, что он какой-то чудной. Правда, на него,
бывало, и раньше находило.
Женщины подливали ему вина. Он снова пил, слушал общую беседу, но сам
почти не принимал в ней участия.
Наконец все стали приставать к нему с расспросами: мол, что это с ним
да отчего он такой. Но толстуха обняла его за шею и сказала, что не диво,
если Варавва кажется чудным: он так долго томился в застенке, почти что
умер, ведь, раз кого приговорили к смерти, тот уже умер, и, если его потом
отпустили и помиловали, он все равно умер, потому что был мертвым. И
только воскрес, а это, мол, вовсе не то же самое, что просто
жить-поживать, как другие. А когда слова ее встретили гоготом, она вышла
из себя и пригрозила, что вышвырнет всех, кроме Вараввы и девчонки с
заячьей губой, про эту, мол, она ничего не знает, но с виду девчонка