"Пер Лагерквист. Сивилла" - читать интересную книгу автора

судьба. Оттого-то хочу я узнать свою судьбу, хочу заглянуть в нее,
заглянуть в будущее, хоть я трепещу и ужасаюсь. Сорви же покровы и дай мне
в него заглянуть, как бы зловеще оно ни было!
Он умолк.
Сумерки меж тем давно уже спустились. Та, к кому он обращал свою речь,
ничего не отвечала, и он будто был совсем один.
- Я видел бога, так же как и ты, - добавил он, помолчав. - Я встретил
его на своем пути, и эта встреча наполнила мне душу ужасом.
Старуха сидела, скрытая от него густою тьмой. Но он услышал, как она
тихо, почти беззвучно сказала:
- Встреча с богом радости не сулит.
И она поднялась, кутаясь плотнее в свои одежды, словно прозябла. Стало
и вправду прохладно после захода солнца, и его тоже прохватила дрожь. Она
пригласила его зайти в хижину, и он следом за нею ступил, пригнувшись, в
низкую входную нишу, которая ничем не закрывалась. Такого крохотного
человеческого жилья он еще не видывал. Ему приходилось все время наклонять
голову, а рукою он мог дотянуться до любой стены - одна из них, образуемая
склоном горы, на ощупь была сыра от сочащейся влаги.
Она развела огонь, запалив немного хворосту и древесных корней из кучи,
наваленной на земляном полу. Очагом служил выступающий из земли камень, а
дым выходил через дыру в крыше на стыке ее с горным склоном.
Когда огонь запылал, он огляделся по сторонам в этом необычном жилище.
К своему удивлению, он обнаружил, что они там были не одни. В полутемном
углу сидел ссутулившись седоголовый мужчина... то ли мужчина, то ли
ребенок, он не мог разобрать, никак не мог понять, кто это был, и эта
неопределенность вызывала у него ощущение какой-то пугающей
таинственности, он сам не знал отчего, но так это на него действовало.
Лицо было как у ребенка, и на нем застыла улыбка, которая в полумраке
казалась загадочной - быть может, просто оттого, что для нее не было
видимого повода. Улыбка была ни добрая, ни злая, в ее неизменяемом
постоянстве чудилось полнейшее безучастие ко всему - быть может, оттого-то
и казалась она загадочной, - хотя седая голова на слегка вытянутой шее
была повернута к ним и глаза неотступно следили за их действиями. Все это
было необычно и удивительно. В уме его мелькнуло вдруг смутное
воспоминание - о чем? Воспоминание, пробужденное этой улыбкой? Нет, он не
знал, откуда оно, не мог ничего припомнить. Но этот седоголовый ребенок,
что сидел ссутулившись там, в полумраке, со своею неменяющейся улыбкой - в
нем было что-то до крайности странное и даже пугающее. Он не мог оторвать
от него взгляд. Что это за существо, что за тайна скрывается в этом
домишке, который так мало походит на человеческое жилье?
- Это мой сын, - сказала старуха. - Можешь при нем говорить без
стеснения, он ничего не понимает.
Пришелец, однако, не решался ничего сказать, не спросил о том, что в
этот миг занимало его мысли: об этом сыне, который будет сидеть у себя в
углу и слушать их разговор, ничего не понимая и лишь улыбаясь этой своею
улыбкой...
Наконец молчание нарушила старуха, промолвив:
- Удивительный бог встретился тебе. И что же, его распяли?
- Да.
- Странно. Коли он вправду был сын бога... Для чего же его распяли?