"Пер Лагерквист. Сивилла" - читать интересную книгу автора

подавленная, а сын норовил спрятаться при моем приближении.
Счастливей от этого я, понятно, не делался. Наоборот, душа моя лишь
чувствовала себя еще более неприкаянной и злосчастной. С пустыми глазами я
подолгу стоял и смотрел в пространство перед собою либо в окно, ничего не
видя и даже не сознавая, где я нахожусь, точно узник, заточенный в самом
себе. Или же, не зная, куда себя деть, бродил по серым, безотрадным местам
за городскими воротами, где деревья и нивы были покрыты пеплом. Так
продолжалось сам не знаю сколько времени.
И вот однажды она исчезла. Вместе с сыном. К собственному удивлению, я
стал метаться по всему дому в надежде их отыскать, и, когда я вновь - не
знаю, в который раз, - вбежал в комнату, где они имели обыкновение играть
друг с другом и откуда всегда раздавался их смех - правда, в последние
недели его не было слышно, - когда я вновь туда вошел и наконец-то понял,
что их здесь нет и никогда уже больше не будет, я со стоном рухнул наземь.
Мне словно ножом пронзили грудь, и я истекал кровью, лежа на их соломенной
циновке, той самой, на которой она когда-то лежала на спине и смеялась,
держа сына высоко над собою в своих обнаженных руках. Не знаю, сколько
времени я так провел. Но вдруг я услышал какой-то звук внутри себя, он
раздавался все ясней и ясней, какой-то голос, - я невольно приподнялся. И
сел, уставив взгляд в пространство. Снова и снова, все громче и громче
слышал я то, что звучало во мне, слышал то, что он мне тогда сказал,
устрашающие слова приговора, произнесенного им надо мною. Они заполнили
меня всего своим гулким звучанием, внутри у меня было пусто, точно в
оставленном всеми доме, и лишь зловеще отдавались меж голых стен грозные
слова, предначертавшие мою судьбу, мое будущее. Его проклятие гулким эхом
перекатывалось у меня в душе.
И в тот же вечер, никем не замеченный, я покинул родной город и ушел во
тьму, ушел, чтобы начать свое странствование сквозь времена. В одинокий
ночной час ступил я на стезю моего вечного проклятия.
С той поры я блуждаю по свету, не зная отдыха, не зная покоя, как мне и
должно, - блуждаю, не находя, куда приклонить голову, как он. Странствую в
этом мире, припорошенном пеплом, - в моем мире, покрытом слоем серого
пепла. Все горе людское, все зло и страдание я в нем перевидал. Я постиг,
что он таков же, как я, так же зол, бессердечен и чужд любви, как я,
обреченный вечно в нем жить. Я постиг, что это мой мир, мир неприкаянного,
проклятого богом человека, чьей злосчастной душе вовек не узнать
блаженства.
По временам мне встречаются люди, которые верят в того, кто осудил меня
на эту жизнь. Все чаще сталкиваюсь я с ними, ибо учение его, должно быть,
расходится все шире. Люди эти кажутся довольно счастливыми, наивность ли
их тому причиною или что другое, быть может, вера, - сами они, разумеется,
говорят, что вера. И быть может, это правда. Для них он, по-видимому, стал
благословением, тот бог, что для меня стал страшным проклятием. И они
утверждают, что он добр и полон любви, что он - сама любовь для того, кто
в него верит и предается ему. Что ж, возможно. Да что мне до этого? Для
меня он - злобная сила, которая держит меня в своих когтях и никогда не
выпустит, никогда не даст мне обрести мир.
Что он действительно бог, что тот человек, которого вели тогда по нашей
улице мимо моего дома на распятие, действительно был сын бога, в этом они
нимало не сомневаются. Им, говорят они, было множество знамений: он