"Сельма Лагерлеф. Сага о Йёсте Берлинге" - читать интересную книгу автора

Гурлита, а глуп, словно горный тролль.
- Конечно, я на ногах, капитан Кристиан, - ответил пастор. - Неужто ты
думаешь, что в такую ночь можно спать?
Послушайте же, что сказал ему капитан Берг! Великана одолевали тяжкие
предчувствия: он понял - пастор теперь не посмеет больше бражничать. "Не
видать ему ныне покоя, - думал капитан Кристиан, - потому что эти школьные
пасторы из Карлстада, проторившие сюда дорожку, могут ведь снова явиться и
сорвать с него рясу, если он запьет".
Но теперь он, капитан Берг, приложил свою тяжелую руку к этому доброму
делу, теперь он устроил все так, что все эти школьные пасторы никогда не
явятся сюда вновь, ни они, ни их епископ. Так что пастор и его дружки смогут
сколько угодно душе пьянствовать здесь, в его усадьбе.
Послушайте же, какой славный подвиг совершил он, Кристиан Берг, бравый
капитан!
Когда епископ и оба школьных пастора сели в свой крытый экипаж и дверцы
крепко-накрепко закрылись за ними, он уселся на облучок и прокатил их милю
или две в светлую летнюю ночь.
И вот тогда-то Кристиан Берг дал высокочтимым отцам почувствовать,
сколь бренна человеческая жизнь. Он гнал лошадей во весь опор. Разве можно
быть столь нетерпимым к тому, что честный человек иной раз и напьется.
Думаете, он ехал с ними по дороге, думаете, он оберегал их от толчков?
Вовсе нет; он мчал через канавы и прямо по жнивью, головокружительным
галопом мчал он вниз по склонам холмов вдоль берега озера, так что вокруг
колес бурлила вода. Он чуть не застрял в трясине, а когда гнал лошадей по
голым скалам, ноги их деревенели и скользили точно по льду. А тем временем
епископ и школьные пасторы с побледневшими лицами сидели в экипаже, за
кожаными шторками, и бормотали молитвы. Худшей поездки у них никогда в жизни
не было.
Подумать только, в каком виде приехали они, должно быть, на постоялый
двор в Риссэтере! Они были живы, но их растрясло, как дробинки в кожаном
патронташе охотника!
- Что это значит, капитан Кристиан? - спросил епископ, когда он отворил
им дверцу экипажа.
- Это значит, что епископ еще дважды подумает, прежде чем совершить
новую поездку и учинить дознание Йёсте Берлингу, - ответил капитан Кристиан.
Эту фразу он придумал заранее, чтобы не сбиться.
- Передай тогда Йёсте Берлингу, - сказал епископ, - что к нему никогда
больше не приедут ни я, ни какой-либо другой епископ!
Вот об этом-то подвиге бравый капитан Берг и поведал пастору, стоя у
открытого окна в летнюю ночь. Потому что именно он, капитан, немедленно и
явился к пастору с новостями.
- Теперь можешь быть спокоен, твое преподобие, дорогой мой брат! -
сказал он.
Ах, капитан Кристиан, капитан Кристиан! С побледневшими лицами сидели
школьные пасторы в экипаже за кожаными шторками, однако же пастор у окна
казался куда бледнее в светлой летней ночи. Ах, капитан Кристиан!
Пастор даже поднял было руку, примериваясь нанести страшный удар по
неотесанному, глупому лицу великана, но удержался. С грохотом захлопнул он
окно и встал посреди горницы, потрясая сжатым кулаком.
Он, кого осенило пылающее пламя вдохновения, он, кому дано было