"Сельма Лагерлеф. Предание о старом поместье" - читать интересную книгу автора

музыканта, выросший, можно сказать, под звуки отцовской скрипки, он
семнадцати лет от роду отправился из дому с мешком товара. Но куда бы он ни
шел, при нем всегда была скрипка, которая сослужила ему немалую службу в его
торговых делах. Он зазывал народ музыкой, и люди попеременно то плясали под
звуки его скрипки, то покупали у него шелковые платки, гребни да иголки.
Таким образом, торговля шла под перепляс, шутки и прибаутки, и шла так
бойко, что под конец он сумел купить имение Мункхюттан вместе с рудником и
железоделательным заводом у обедневшего и разорившегося владельца.
Так вот и превратился он в помещика, а красивая дочь бывшего владельца
имения вышла за него замуж.
С той поры старые господа, как их теперь называли, только о том и
думали, как бы украсить и благоустроить свое поместье. Это они перенесли
господский дом на живописный остров, находившийся вблизи от берега, на
небольшом озере, вокруг которого раскинулись их земельные угодья и рудничные
поля. Это при них был надстроен верхний этаж дома, поскольку они любили жить
просторно и принимать множество гостей. Тогда же появилась и большая
наружная лестница с двумя боковыми пролетами. Весь скалистый остров был
обсажен деревьями, на его каменистых склонах прорублены были узкие
извилистые тропки и сооружены небольшие смотровые беседки, нависавшие над
морем, словно птичьи гнезда.
Это их стараниями появились в старой усадьбе чудесные французские розы
вдоль террасы, голландская мебель, дорогая итальянская скрипка, и они же
возвели каменную ограду, защищавшую фруктовый сад от северных ветров, и
соорудили теплицу для виноградных лоз.
Старые господа были, как водилось в прежние времена, людьми веселыми и
благожелательными. Госпожа, может, и была чуточку высокомерна, но старый
господин - нисколько! Несмотря на всю роскошь, которой он был теперь
окружен, он никогда не забывал, кем был прежде, и в его кабинете, где он вел
свои дела и принимал посетителей, над рабочей конторкой висели кожаный мешок
и сработанная деревенским умельцем расписная скрипка.
И даже после того, как он умер, мешок и скрипка по-прежнему оставались
на своем месте. И всякий раз при виде их сердца наследников старика, его
сына и внука, преисполнялись благодарности. Ведь с помощью этих нехитрых
предметов дед добыл для них Мункхюттан, а лучше Мункхюттана не было, по их
мнению, места на всем белом свете.
Трудно сказать, почему так случилось, скорее всего из-за того, что
жилось им в поместье счастливо, весело и беззаботно, но члены семейства Хеде
чересчур горячо были привязаны к Мункхюттану, и это в конце концов не
принесло им счастья. Гуннар Хеде, пожалуй, больше всех любил свою родовую
усадьбу, и про него даже говорили, что не он владеет поместьем, а поместье
владеет им.
И не сделайся он рабом этого большого, продуваемого ветрами дома,
нескольких акров пашни и леса и нескольких старых яблонь, он, может статься,
и продолжил бы свои занятия в Упсале или, что еще лучше, всерьез занялся бы
музыкой, которая, судя по всему, и была его истинным жизненным призванием.
Но когда он, возвратясь домой из Упсалы и узнав о положении дел, понял, что
усадьбу и впрямь придется продать, если он в самое ближайшее время не сумеет
раздобыть много денег, он сразу же отбросил все свои планы и решил стать
бродячим торговцем, каким некогда был его дед.
Мать Гуннара Хеде и его невеста заклинали его лучше продать имение, но