"Лазарь Лагин. Съеденный архипелаг." - читать интересную книгу автора

допекать Томаса, потому что подданный, работавший на должности белого
человека, - плохой подданный и лучше от него избавиться заблаговременно.
Так Томас Кру, которому сейчас уже было все равно, попал на "лесосеку №

8".

Потребовалось несколько дней, чтобы он понял, что его откармливают, как
мясной скот. Он попытался покончить с собой, но его успели вынуть из петли
и выпороли плетьми. Через неделю его снова вынули из петли и вторично
выпороли, на этот раз до потери сознания. Теперь, когда Томас отлеживался,
он имел вполне достаточно времени, чтобы всесторонне обсудить свое
положение. За три дня до прихода парохода "Кембридж", который должен был
забрать с "лесосеки" и развезти по назначению очередную партию
откормленных питомцев доктора Шакта, Томас уже успел договориться с
большинством внушавших ему доверие товарищей по беде. Это оказалось легче,
чем он предполагал, ибо в первую очередь на "лесосеку № 8"
отправляли людей строптивых, отлынивавших от работ на предприятиях
фирмы и тем или другим неудобных для вождей и старейшин племен.
Первым пунктом назначения по пути следования зловещего парохода был
остров Дурку, самый большой и населенный остров архипелага. На нем
проживало свыше семидесяти процентов населения островов, и здесь
высаживали на берег каждых трех из четырех питомцев "лесосеки № 8".
Они прибыли туда ночью. "Кембридж" во все гавани приходил только ночью,
и его встречали только вожди и старейшины племен, приходившие за их
ежемесячным рационом человечины. Никому, кроме них, под страхом гнева
богов не разрешалось в эти часы покидать свои жилища.
Выждав, пока "Кембридж" ошвартуется, заговорщики под предводительством
Томаса Кру напали на охрану и белых из команды парохода, перевязали и
побросали их в черную теплую воду залива. Один из кочегаров-туземцев
открыл кингстоны, и судно вскоре скрылось под водой, загромоздив своим
корпусом подступы к причалу. А повстанцы, к которым присоединились черные
матросы с потопленного "Кембриджа", захватили с собой все обнаруженное на
нем оружие и продукты и ушли в горы. Это было проделано так тихо и
неожиданно, что застигнутой врасплох охране не удалось сделать ни единого
выстрела, а вожди и старейшины племен, которые нетерпеливо переминались с
ноги на ногу, пока швартовался пароход, вдруг оказались лежащими на сырых
досках пристани, обезоруженными и связанными.
Когда с утренней короткой зарей кончился запрет и окрестные туземцы
вышли из хижин на свежий воздух, они увидели своих владык и старейшин,
валяющихся на пристани, весело и нежно розовевшей под первыми лучами
солнца. Тут же на пристани понуро стояли или сидели, поджав под себя ноги,
четырнадцать необычайно упитанных туземцев, которые не решились уйти с
Томасом, потому что боялись гнева богов, опасались, как бы в будущих
неминуемых стычках их не убили, и рассчитывали, что авось здесь не всех
сразу убьют и пожрут, и тогда можно будет спокойно и сытно прожить еще
недельки две-три, а то и весь месяц. Назавтра они были съедены своими
адресатами.
Несколько позже в некоторых европейских и американских газетах
промелькнуло немногословное сообщение: "Группа туземцев архипелага
Блаженного Нонсенса, подстрекаемая коммунистическими агентами, убила