"Лазарь Лагин. Броненосец "Анюта"" - читать интересную книгу автора

направления. Ветер, по всей видимости, погонит лимузин на юг. Значит,
отпадала опасность, что их прибьет к крымским берегам.
Уже это одно обстоятельство само по себе было достаточно важным, чтобы
поставить в известность о нем Кутового. Но, кроме того, были другие, не
менее важные обстоятельства и настолько существенные, что Аклеев решился
оторвать Кутового от все еще не пришедшего в сознание Вернивечера.
Он кликнул его в моторную рубку, указал на штурвал, на котором чернели
застывшие капли крови, и спросил:
- Ты в этом разбираешься?
- Так ведь нет горючего, - удивился Кутовой.
- Ты мне отвечай по существу. Умеешь крутить баранку или не умеешь!
Если не умеешь, так и говори.
- Баловался на руднике, - ответил Кутовой. - Товарищи давали покрутить
так, для интересу. А прав у меня не было. Без прав крутил.
- Тогда сиди здесь и жди моего сигнала. Будешь держать лимузин против
волны. Вся задача.
- Так ведь горючего нет, - с надеждой повторил Кутовой.
- Горючего и не будет. Свежий ветер будет. Нас понесет на юг. Понятно
это тебе?
- А Степан хотел топиться! - запоздало рассердился Кутовой. - Так бы
зря и потоп. Значит, опять на море воюем?
- Опять на море, - усмехнулся Аклеев. - Только ты не шибко радуйся. Ты,
верно, еще не знаешь, что такое шторм.
- Морякам шторм - не пугало, - ответил Кутовой, который не хуже Аклеева
понимал, что такое шторм, да еще для потерявшего управление лимузина, но не
менее ясно представлял себе, что если б их прибило к берегу, то было бы еще
горше.
Аклеев снова усмехнулся. Его немножко покоробило, что Кутовой, никогда
не плававший на кораблях, именует себя моряком, но он промолчал: все-таки
человек воевал в морской пехоте и сейчас держит себя неплохо.
- Ветер может подняться каждую минуту, - промолвил он, усаживая
Кутового на сиденье моториста. - Значит, все ясно? Ждать моей команды и
потом все время держать носом против волны. Ударит волна в скулу -
перевернет. По морскому называется "оверкиль". Тогда капут. Понятно?
- Понятно, - ответил Кутовой.
- Ну, а я пойду парус ладить, - сказал Аклеев, - и заодно займусь
Вернивечером. А твое дело штурвал. Ты пока что проверяй, как он там
вертится...
Он выбрался из моторной рубки, и почти сразу Кутовой услышал стук
топора и скрежет отдираемой фанеры. Работы было не так уж много. Та часть
крыши, которую Аклеев предназначал на парус, была уже почти целиком снята,
когда ветер погнал лимузин к берегу.
От скрежета отдираемой фанеры Вернивечер окончательно пришел в себя. С
большим трудом он раскрыл глаза и увидел Аклеева, неловко, но старательно
орудовавшего топором.
Вернивечер хорош помнил, как он выкладывал на сиденье небогатое
содержимое своих карманов, как протискивался сквозь окно, чтобы броситься в
море, как заставлял себя поскорее захлебнуться, он даже помнил, как к нему
стремительно приближалось в воде какое -то большое темное тело, которое он
принял за дельфина. И вдруг он, раскрыв глаза, видит себя не на дне морском,