"Фердинан Лаллеман. Пифей. Бортовой дневник античного мореплавателя " - читать интересную книгу автора

послужить поводом для написания захватывающего историко-приключенческого
романа в духе И. А. Ефремова - романа, где фантазия автора не сдерживается
ничем, кроме исторического фона. Могло бы - но не послужило. Путешествие
Пифея в этом смысле материал куда более выигрышный. Нужно лишь, выражаясь
языком Ф. Лаллемана, автора одной из очень немногих художественных книг об
этом необыкновенном человеке, выстроить мост, используя опоры,
расставленные Пифеем в северных областях Ойкумены. Вопрос заключается в
том, какое направление примет этот мост и куда он может привести. Таких
"опор" дошло до нас совсем немного. Это - названия местностей, где побывал
великий массалиот. Мы знаем о них благодаря ожесточенной полемике среди
античных авторов, приводящей лишь к единственному выводу: они сами зачастую
не имели ни малейшего понятия, о каких местностях вели спор. Для нас
потеряна и еще одна немаловажная деталь: в какой пространственной и
временной последовательности нужно расставить эти "опоры", чтобы можно было
реконструировать хотя бы самые общие очертания "моста"? Для Эратосфена,
Страбона, Полибия это, вероятно, не составляло тайны, мы же вынуждены
пользоваться косвенными и противоречивыми данными, дополняя их,
реконструируя и увязывая между собой как кому заблагорассудится. Вот почему
не только время путешествия, его маршрут, но и сам Пифей такой разный у И.
Лелевеля (1836) и Ф. Келера (1903), Ф. Лаллемана (1956) и Р. Кнаповского
(1958), Д. Штихтенота (1959) и А. Б. Дитмара (1963).
Известно, что Пифей был выдающимся ученым древности - математиком,
астрономом, географом, этнографом, обладавшим живым и острым умом и
незаурядной способностью к аналитическому мышлению. Известно, что он
совершил одно или два путешествия в "страны олова и янтаря" и, судя по
обмолвкам древних авторов, оставил один-два перипла - "Об океане" и(или)
"Описание Земли". Однако подлинная цель этих путешествий загадка. Неясно,
кто и зачем финансировал экспедиции, неизвестны годы жизни Пифея, его
социальное положение и даты путешествий. Не следует, кроме того, забывать,
что на страницах античных сочинений мы видим Пифея глазами его
недоброжелателей и весьма пристрастных критиков, особенно Страбона,
зачастую передающего мнение Полибия. Неизвестно, как отнеслись к рассказам
Пифея об отдаленных от греческого мира странах его современники, но с
легкой руки того же Страбона, чья "злоба кабинетного ученого против
исследователя" на многие века предопределила отношение к сообщениям Пифея,
этот человек вплоть до нашего времени считался всеми Великим Лжецом и
злостным дезинформатором.
После реабилитации Пифея как ученого, и притом правдивого, иные
исследователи ударились в противоположную крайность: из Великого Лжеца его
делают подчас Великим Апостолом. Многие научные заметки древних, не имеющие
авторства или авторство которых весьма спорно, приписывают теперь Пифею,
"притягивая их за уши" в IV век до н. э. и как бы давая этим понять, что,
кроме Пифея Апостола, никто не был способен в этом IV веке сказать
что-нибудь путное по части астрономии, математики, а тем паче - географии
европейского Севера. Что ж, это можно понять: запоздалые попытки загладить
вину перед оклеветанным нередко выливаются в излишества.
В книге Ф. Лаллемана таких излишеств немного, и вызваны они двумя
причинами - загадками Пифея и Массалии. Скудость исторического материала, с
одной стороны, и новые факты, добытые археологами из земли и с морского дна
за последние тридцать лет, - с другой, привели к необходимости снабдить