"Уильям Ламли. Дневник Алонсо Тайпера " - читать интересную книгу автора

проникнуть, скрывает изначальную тайну земного существования - тайну, которую
безопаснее оставить непознанной и нетронутой. Гибельные знания, ее
составляющие, не имеют ничего общего с природой человека и могут быть раскрыты
лишь в обмен на душевное спокойствие и рассудок; постижение роковых истин
делает их обладателя навсегда чужим среди людей, обреченным странствовать в
одиночестве по планете. Иную опасность таят в себе порождения уцелевших рас,
более древних и более могущественных, чем человеческая. Зоны и вселенные
ничего не означают для них, чудовищные создания Старых Рас дремлют в надежно
укрытых тайниках и пещерах, не подверженные течению времени, в любую минуту
готовые пробудиться, стоит только земному отступнику узнать из черных книг их
запретные знаки и секреты.

24 апреля.
Весь день провел на чердаке, изучая надписи на гравюре На заходе солнца
дом наполнили странные звуки, которых мне до сих пор не приходилось слышать и
которые, казалось, исходили откуда-то извне. Прислушавшись, я определил, что
они доносятся со стороны увенчанного каменной грядой холма, расположенного на
некотором удалении к северу от дома. Кто-то рассказывал мне, что от дома на
вершину холма ведет тропинка. Подозреваю, что Ван дер Хейлы частенько
пользовались ею, хотя я почему-то до этой минуты ни разу не вспоминал о ней.
Шум на вершине холма напоминает пронзительные завывания расстроенной волынки,
сопровождаемые необычно злым посвистом или шипением; подобный род
музицирования, полагаю, трудно встретить на Земле. Удаленность значительно
ослабляет звуки, к тому же вскоре они совершенно стихли, однако происшедшее
заставило меня серьезно задуматься. Северный флигель с подземным ходом и
окованной железной дверью направлен точно в сторону холма. Подобное
расположение вряд ли можно объяснить простым совпадением.

25 апреля.
Сделал необычайное и тревожное открытие относительно природы моего
заключения. Притягиваемый к холму непонятной силой, я обнаружил, что шиповник
расступается передо мной, но только в одном этом направлении. Колючие кусты до
середины опоясывают холм, на вершине же произрастает жалкая поросль мха и
травы. Взобравшись по склону, я провел несколько часов среди обдуваемых ветром
каменных монолитов, странный свист, возможно, объясняется трением струй
воздуха о растрескавшиеся глыбы. Сейчас издаваемый ими шум сильно напоминает
человеческий шепот.
Камни, стоящие на вершине, ни цветом, ни строением не похожи ни на что,
виденное мной до сих пор. Их расцветку нельзя назвать ни серой, ни коричневой;
скорее она грязно-желтая с неприятной прозеленью, предполагающей цветовую
изменчивость. Узор на поверхности странно схож с рисунком змеиной кожи;
прикосновение к камню необъяснимо отталкивающе, словно пальцы трогают спинку
жабы или другой рептилии. Возле центрального валуна находится окаймленный
галькой провал, о происхождении которого я не берусь судить: возможно,
пересохший источник или подземный лаз. Когда я попытался спуститься с холма по
склону, обращенному в сторону от дома, то обнаружил, что кусты шиповника
перехватывают меня, как и раньше, в то время как тропинка к дому остается
легкопроходимой.

26 апреля.