"Луис Ламур. Вниз по склонам холмов (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

однако с гор, где теперь уже лежал снег, дул холодный ветер, и они должны
были сильно мерзнуть. В любой момент ручьи у берегов мог сковать лед, и
тогда детям придется совсем плохо.
Впрочем, жалости Ашаваки не испытывал. Их страдания от голода и холода
не вызывали в его душе никакого отклика. Ему просто было любопытно, что же
они предпримут; и еще он знал, что должен учитывать хитрости Маленького
Воина, разыскивая места их стоянок.
Ашаваки знал нескольких белых, но ни разу не встречался с их женщинами
или детьми. Многие из его соплеменников отзывались о них с симпатией;
однако в большинстве своем шайены знали бледнолицых лишь настолько, чтобы
сражаться с ними или красть у них лошадей; впрочем, этому последнему
занятию они предавались отнюдь не с таким азартом, как команчи, и уж во
всяком случае не почитали конокрадство за доблесть.
Чувства детей волновали Ашаваки ничуть не больше, чем ощущения
каких-нибудь волчат. Лошадь - вот что ему было действительно нужно. Но все
же ему было очень любопытно, каким образом Маленький Воин преодолевает
встающие перед ним трудности.
Индеец все еще не подозревал, что его тоже преследуют. Как и все его
соплеменники, он наблюдал за пройденным путем, но трое пока находились
слишком далеко позади, чтобы Ашаваки мог их обнаружить. Если бы он
заподозрил, что его преследуют, то, возможно, предпринял бы отчаянное
усилие одним рывком нагнать детей, убить и завладеть лошадью. Сейчас он
находился так далеко от дома, что нечего было и думать брать их в плен.
Но мысли Ашаваки занимали не только дети и лошадь. Он приближался к
месту одного из величайших испытаний, которые выпадали ему в жизни.
Произошло это три года назад, когда ему повстречался медведь.
Тридцатипятилетний шайен был могучим воином, однако он признавался
себе, что тогда, встретив медведя, в первый раз изведал страх.
Это был медведь-гризли, и Ашаваки встретил его неожиданно, сразу
поняв, что гризли пребывает в дурном настроении. Некоторые животные,
подобно иным людям, рождаются в дурном расположении духа и пребывают в
таком состоянии всю жизнь. Этот гризли относился к их числу. Они
встретились на узкой тропе, и Ашаваки вскинул винтовку и выстрелил.
Почувствовав удар пули, гризли с рычанием рванулся вперед.
Перезаряжать ружье уже не оставалось времени, а потому индеец ткнул
винтовку в пасть медведю и схватился за охотничий нож. Гризли отмахнулся от
винтовки, и Ашаваки, успев полоснуть ножом по лапе, оказался отброшенным в
сторону.
На счастье, он скатился по открытому склону и, зацепившись за куст,
ничком упал на прибрежный песок. У него так перехватило дыхание, что он не
мог пошевельнуться. Едва сумев глотнуть воздуху, он услышал, как
разъяренный медведь спускается по склону. Фыркая и злобно ворча, гризли
искал его след среди камней и кустов до тех пор, пока боль от ран не
заставила зверя уйти прочь, - падая, Ашаваки не оставил следов, и потому
поиски медведя оказались напрасными.
Ашаваки осмотрелся по сторонам, вспоминая происшествие. Это было его
самое близкое соприкосновение со смертью, и потому он вспоминал все
случившееся в этих местах с суеверным ужасом. Не было ли предзнаменованием
то обстоятельство, что дети привели его именно сюда?
А вдруг это все-таки не дети, а Маленький Народец? Не специально ли