"Луис Ламур. Серебряный каньон (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

споры - со стрельбой или без. Но если Тарп не обнаружит в моей персоне
ничего, что могло бы ему не понравиться, это тоже окажется небесполезным.
Следовательно, оружие мое должно использоваться только для обороны.
Весь следующий день я работал, расчищая пожарище и восстанавливая
корраль. При этом я не переставал внимательно наблюдать за окружающей
обстановкой. Часть лошадей разбежались, когда ковбои Макларена повалили
ограду, и теперь я разыскал их и вернул обратно. Вместе с ними я поместил и
своих мулов.
Один из молодых бычков сломал ногу во время набега на лагерь
пришельцев с "Боксед-М". Я пристрелил его, разделал тушу и подвесил в
ожидании времени, когда у меня появится возможность завялить мясо.
Я расчистил находившийся неподалеку от дома источник и вырыл несколько
окопов - на случай возможного нападения. Потом оседлал Серого и остаток дня
исследовал окрестности. Никаких всадников поблизости видно не было. Все
было тихо. Молодняк счастливо обживался на новом месте, разгуливая посреди
высокой, по колено, травы.
Я нашел три подходящих для обороны места и запомнил тропы, которыми
можно было более или менее безопасно перебираться из одного укрытия в
другое. На всякий случай я присмотрел и пути возможного отступления или
бегства.
Ночь я провел в укрытии возле источника, а поутру вынырнул из-под
одеяла и оседлал лошадь.
Стояло ясное и прохладное утро. Через час солнце уже согреет холмы, но
сейчас куртка была очень кстати. Я неохотно погасил костер и забрался в
седло. Готовый к езде, Серый резвился, покусывая удила.
Обогнув скалу, я увидел около дюжины всадников, рысью направлявшихся в
мою сторону. Развернув Серого, я пришпорил его и галопом помчался вверх по
промоине. Возле уха свистнула пуля. Я свернул в ответвление каньона и тем
же аллюром направился вверх, к плоскогорью.
Погоня пронеслась мимо входа в боковой каньон, но затем один из них
увидел меня и закричал остальным. Пока они возвращались, я оказался уже на
вершине мезы.
Это были Пиндеры, и они жаждали крови.
Я упал на землю, перекатился под защиту валуна и залег там, пристроив
винчестер в положение, удобное для стрельбы - все это одним непрерывным
движением. Потом медленно и глубоко вздохнул и нажал на спуск.
Лошадь споткнулась, сбросив всадника через голову, и вторым выстрелом
я пригвоздил его, прежде чем он успел встать. Затем, стреляя так быстро,
как только успевал прицелиться, я послал дюжину пуль, просвистевших вниз по
каньону. Преследователи рассыпались в поисках убежища, поднялась
бестолковая суета, люди и лошади смешались.
Раненный мною человек пополз, волоча перебитую ногу. Он был выведен из
игры, и я оставил его в покое.
Ударяясь о камни, пули с визгом проносились вокруг, но лучшую позицию
выбрать было трудно. Пока я оставался на этом месте, они не могли ни
наступать, ни отступить.
Солнце поднялось уже довольно высоко, и день обещал быть жарким. Туда,
где я лежал, падала тень от нависавшей скалы, а у седла Серого висела фляга
с водой. У пиндеровских ковбоев не было ни того, ни другого. Раскопав в
песке небольшое углубление, я устроился поудобнее.