"Луис Ламур. Джубал Сэкетт ("Сэкетты" #3) (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

стрела. Рука судорожно сжалась в кулак и исчезла. На том все и кончилось.
Когда наступило утро, два мертвых индейцы лежали там, где упали. Воин,
в которого попала стрела Кеокотаа, ушел и унес ее с собой.
Кеокотаа одобрительно посмотрел на моего индейца и жестом сымитировал
снятие скальпа:
- Ты не хочешь?
- Нет. Это не в моих привычках.
Он без колебаний снял скальпы с обоих.
- Что, если они вернутся?
- Их колдовство слабое... Сейчас они ушли домой. Этот, - Кеокотаа
указал на индейца, которого убил сам, - вождь. Он труп. Его колдовство
нехорошее. Может, выберут другого вождя и останутся дома. Два мертвеца -
колдовство никуда не годится.
- Интересно, сколько их пришло?
Он пожал плечами:
- Шесть или восемь. Не больше.
Убитые индейцы принадлежали к незнакомому нам племени, но такие
встречались часто, некоторые из них даже были исчезающими племенами.
Например, индейцев, которых увидел мой отец, высадившись на берег в
Каролине, больше не существовало. Войны с другими племенами, болезни... Что
случилось с ними?
Кеокотаа наклонился и ножом обрезал веревку на шее одного из убитых. На
ней был медальон, и он протянул его мне.
Римская монета! Серебряный кружочек величиной с девятипенсовик. Третий
год правления Антония Пия. Дата и другие надписи почти стерлись, так что я
не вполне уверен, но мне показалось, что это 137-й год нашей эры.
Это не первая римская монета, которую я видел. Как-то раз индейцы
расплатились с отцом за товар другой такой же монетой, датированной всего
несколькими годами раньше, чем та, которую я сейчас держал в руках. Вполне
возможно, что их привез сюда один человек.
Монета меня не удивила. Учет в те времена хромал. На одно
зарегистрированное в документах плавание приходилась тысяча, о которых нигде
не сообщалось. Да и зачем владельцу корабля или купцу среднего достатка
фиксировать то, что выдавало бы его источники сырья или объекты торговли?
Кеокотаа стал совсем угрюмым. Он почти не разговаривал, и я начал
догадываться, что он не хочет идти к пещере. Больше того, когда он
заговорил, то в основном речь шла о его деревне, и я понял, что могу
потерять своего спутника. Его поселок находился в нескольких днях ходьбы
отсюда, а он давно не был дома.
Ночью я развел маленький, особый костер и бормотал над ним молитвы и
декламировал стишки, которым выучили меня родители. Для Кеокотаа это
означало, что я колдую, готовясь войти в пещеру теней. Все, что я делал,
было чистейшей чепухой, но я привязался к Кеокотаа и не хотел оскорбить его
насмешкой над страхами, которые он испытывал.
- Плохо! - воскликнул я громко, чтобы он слышал. - Очень плохо! Плохие
духи!
Пещера располагалась на южном берегу большой реки, не доходя до ее
рукава. Кеокотаа шел, указывая путь, но шел он все медленнее и медленнее.
Однажды ночью, когда мы разбили лагерь на отмели над рекой, я сказал
ему: