"Хюберт Лампо. Рождение бога" - читать интересную книгу автора

сохранившийся скелет мужчины атлетического сложения. Череп был покрыт
чешуйками яшмы, а в глазницах сверкали черные алмазы. На самом скелете не
было никаких украшений, зато они лежали вокруг: коралловые бусы, браслеты,
серьги перемежались с миниатюрными фигурками летучих мышей, пернатых змеев
и людей. Кое-где ткань савана сохранилась, и я подумал, что эти уцелевшие
кусочки помогут заткнуть глотку даже самым отъявленным скептикам. Но
вместе с тем, как ни странно, меня не покидало ощущение какой-то
родственности между мной и этим мертвым вождем, останки которого, я
понимал это, принадлежат весьма отдаленной исторической эпохе. Джонсон
пробормотал сиплым голосом, что без антрополога нам тут не обойтись, но во
всех случаях это важнейшее археологическое открытие с того времени, как
Хоуард Картер 3* переступил порог гробницы Тутанхамона. Остальные с
воодушевлением согласились с ним, да я и сам знал, что это правда.
И все же, пока мои помощника суетились вокруг, радостно поздравляя и
хлопая по плечу друг друга, мой взгляд был неотрывно прикован к скромному
предмету цилиндрической формы, он был сделан из белого металла и лежал в
ногах скелета среди щедрых россыпей золота и драгоценных камней. Я не
спускал с него глаз все время, пока Джонсон несколько часов подряд
фотографировал и снимал на кинопленку гробницу и ее содержимое,
категорически настаивая на том (мне это тогда казалось святотатством),
чтобы как можно скорее опустошить саркофаг: воздух настолько насыщен
влагой, утверждал он, что находки могут мгновенно подвергнуться порче.
Вслед за этим Мэри, преисполненная глубочайшего уважения к святыням
древности, записала на магнитофонную ленту все наши соображения по поводу
необходимости научного анализа и реконструкции нашей находки. Я в своем
выступлении ни слова не сказал о металлическом цилиндре, остальные,
видимо, его просто не заметили или не придали ему никакого значения. Но
мне было так неловко, будто я выставил в игре крапленую карту.
Разумеется, каждый из нас в этот день дошел до крайнего физического и
нервного переутомления.
Я тоже боялся, что не смогу все это выдержать. Поэтому за ужином,
затянувшимся далеко за полночь, принял слоновую дозу успокоительных
таблеток. В результате я все еще продолжал бодрствовать, когда весь лагерь
уже погрузился в сон...
А теперь, мой друг, начинается самая невероятная часть моего
повествования. Ради нее мне пришлось сделать такое обширное вступление.
Прошу вас - выслушайте меня молча и не задавайте мне сразу вопросов.
Знайте, что, за исключением аббата, вы первый, кому я после стольких лет
молчания вверяю эту страшную тайну...
Цилиндрический ларец, я и теперь его так называю, стоял перед моей
походной кровью. Опустившись на колени, я стал пристально его осматривать.
Полированная поверхность цилиндра с пугающей завершенностью ярко
сверкала при свете лампы. Пот выступил у меня на лбу. Я уже был совершенно
уверен в том, что этот предмет изготовлен с помощью наисовременнейшей
техники из сплава, близкого к хромистой стали наивысшего качества.
Напрасно пытался я убедить себя в том, что это какое-то наваждение и что
неприлично даже говорить о таких вещах, но ведь я мог ощупать и даже
определить примерный вес моего сокровища. Ларец имел около фута в длину,
был с ладонь в диаметре и весил фунтов восемь. Единственное, что меня
несколько смущало, никак не укладываясь в представление о современном