"Артур Ландсбергер. Приключение доктора Хирна " - читать интересную книгу автора

будто тяжелый кусок свинца упал на паркет. Ясно отпечатался след железной
ноги на паркете. Он поднял руку и сжал ее в кулак: железо заскрипело, когда
согнулись пальцы. Он провел рукой по письменному столу. На полированном
дереве появился широкий оттиск тяжелых пальцев.
Тогда Хирн тоже рассмеялся. Он взял с письменного стола песочницу с
песком для просушки чернил и высыпал песок на стол и на паркет. Своими
железными руками и ногами он разбросал песок во все стороны, а затем сбросил
на пол и песочницу, как будто валявшиеся всюду бумаги случайно опрокинули и
увлекли ее за собой. Тогда он снял с рук и ног железные доспехи, надел их
снова на рыцаря, приветливо кивнул ему головой и, взяв картонку, вышел из
комнаты,
- Черт знает что такое! - сказал Хирн, когда прикрыл дверь и очутился в
коридоре. - Много непонятного творится на земле... - Но он не довел своей
мысли до конца, отряхнулся, как будто хотел сбросить с себя тяжесть
пережитого и сказал: - Ну, чего там! Это виноваты мои нервы. Галлюцинации, и
только! Я все обдумал и действовал последовательно. Что я взволнован, это
вполне понятно. Наоборот, если бы я оставался хладнокровным и сохранил
душевное равновесие, я был бы отъявленным преступником, а не любителем. - Он
посмотрел на часы, через тридцать минут отходит поезд.
Из плохо прикрытой картонки высовывалась кепка, которая принадлежала к
костюму апаша. Хирн собирался получше спрятать ее, так как для нее было
достаточно места в картонке. Но что-то удерживало его, какое-то непонятное
внутреннее сопротивление. Хирн не верил случайностям. Он знал, что только
несовершенство людей было причиной того, что тысячи и тысячи вопросов не
находили объяснения. Каждый воображал, что много понимает, каждый говорил о
высоких материях, но в конце концов ответ был один: не знаем и не будем
знать.
Было гораздо разумнее сознаться самому себе, что ничего не смыслишь в
таких вещах, и положиться на свой инстинкт. Поэтому Хирн не захотел втиснуть
кепку обратно в картонку, которая выглядывала оттуда. Наоборот, он вытащил
ее, посмотрел на нее, хитро улыбнулся и небрежно бросил на лестницу.
Затем он осторожно открыл входную дверь, вышел и снова закрыл ее за
собой. Когда он пробирался вдоль дома к выходу в сад, он натолкнулся в
темноте на открытое окно. Невольным движением он схватился левой рукой за
лоб, а правой толкнул окно, чтобы его закрыть. Картонка упала на землю, а
окно, которое было закреплено на предохранительных крючках, не поддалось
толчку. Когда он нагнулся, чтобы поднять картонку, до него ясно донесся шум
и крики веселившейся прислуги.
С молниеносной быстротой он сообразил, что есть какая-то связь между
картонкой и окном. Он освободил крючки, прикрыл окно и с размаху ударил
картонкой по стеклу. С оглушительным звоном посыпались осколки на каменные
плиты прихожей.
В столовой перепуганная прислуга вскочила со своих мест. Бледные от
страха они стояли вокруг накрытого стола и смотрели друг на друга. Раньше
всех пришла в себя Фифи, кокетливая камеристка. Она повернула голову к
дверям, голова соседа сделала такое же движение, и вскоре все уставились на
тяжелые дубовые двери. Чувство, что сейчас совершится что-то необычайное,
овладело всеми. Но никто не двигался, никто не произнес ни слова. Наконец
Фифи осторожно приблизилась к дверям. Остальные гуськом последовали за ней.
Она положила руку на ручку двери, медленно нажала ее и толкнула тяжелую