"Елена Ланецкая. Одолень-трава (Сказка)" - читать интересную книгу автора

которых она любила и считала родными, передалось и Москве. И город почти
перестал уже верить в свое будущее, в свое светлое предназначение, в свою
красоту, в свою Личинку! А несчастные москвичи понуро брели по полутемным
улицам, спотыкаясь в выбоинах асфальта, увиливая от обрушивающихся прямо на
головы карнизов и от шальных автомобилей, которые то и дело вылетали прямо на
тротуар... Они сновали в вечной заботе о хлебе насущном, которого становилось
все меньше и меньше...

Тяжелые, безысходные мысли людей опускались на землю. Эта тяжесть
просачивалась сквозь земную кору вниз, в Нижний город, и оседала там.

Именно здесь, под Москвой, в Нижнем городе пребывала все это время Личинка, а
вместе с нею и "Радость мира" - Книга земных откровений. События, только что
происшедшие с ними, когда тайное знание и сама Красота чуть было не достались
жомбикам - этим низменным существам, - насторожили великую Книгу. Было ясно -
Радость и Красота могут оказаться в недобрых руках...

Нельзя было допустить, чтобы темные силы могли воспользоваться сокрытым в ней
знанием... и тогда Книга перестала быть Книгой!

"Радость мира" как вещь, которую можно было прочесть, взять в руки и унести с
собой, вдруг исчезла. Она преобразила свою физическую, осязаемую форму,
перейдя в иное качество, недоступное для восприятия непосвященных... А душа
Книги - Душа Радости - живая, свободная, обладала теперь собственной волей и
могла путешествовать по Вселенной, не ведая пределов! Ее не удерживали больше
ни золотые застежки на обрезе в форме морских раковин, ни страницы из
настоящего шелка...

"Радость мира" могла принимать любой образ, описанный на ее чудесных
страницах, - ведь это была живая Книга! Ее преодолевшая земные оковы душа
наслаждалась обретенной свободой. Душа Радости была нежной и теплой, она
любила и жалела всех живущих на Земле и сочувствовала им: ведь каждый из них
по-своему испытывал горькие земные тяготы. Нежность уживалась в Душе Радости
рядом с безграничной премудростью. Только у самых горячих и чутких людских
сердец встречалась такая душевная теплота, какой выделялась "Радость мира"
среди сонма высших посвященных, к которым принадлежала.

Она не в силах была наблюдать за происходящим на Земле с горних высот чистого
разума, любила людей и не скрывала этой своей слабости. Многие, входящие в
иерархию Светлых сил, не разделяли ее порывов и даже сторонились немного...
Впрочем, Душу Радости это не слишком волновало.

Жемчужным потоком лучей проницала она Вселенную, набираясь там высшей
мудрости. И всякий раз торопилась поскорее вернуться на Землю, чтобы
задержаться здесь подольше, заглядывая в бирюзовое зеркало Средиземного моря,
плутая в изумрудных тропических дебрях и вдыхая полынный запах крымской земли
- древней Киммерии...

И, конечно, чаще всего "Радость мира" навещала родную Москву, обретая покой
только здесь. В этом городе душа ее вся светилась! (Она светилась всегда, но