"Йохен фон Ланг. Протоколы Эйхмана (Записи допросов в Израиле) " - читать интересную книгу автора

инстинктам, не брезговал заведомой ложью. Поэтому даже многие члены НСДАП
его не принимали. Штрейхер, примитивный, коррумпированный садист и
насильник, был после окончания войны приговорен Международным военным
трибуналом в Нюрнберге к смертной казни и повешен.
ЭЙХМАН. Я всегда считал господина фон Мильденштайна своим наставником,
потому что он был единственным в Главном управлении имперской безопасности,
кто мог дать исчерпывающую деловую справку по еврейству. Мне был поручен
такой круг вопросов: международный сионизм, современный сионизм,
ортодоксальный иудаизм. Еще один сотрудник ведал организациями,
занимающимися ассимиляцией. Ничего другого у нас не было! Примерно в это
время у нас стал бывать знакомый Мильденштайна, его звали Эрнст фон
Большвинг. Он долго занимался коммерцией в Палестине, вместе с неким
господином Борманом, который отправлял оттуда - каждый год, если я не
ошибаюсь, - корабль с грузом лука в одну из скандинавских стран. Этот
господин фон Большвинг часто приходил к нам на службу и рассказывал про
Палестину. У него получался такой полный обзор - программа сионизма,
современная ситуация, положение в Палестине и распространение сионизма по
всему миру, - что я понемногу становился специалистом по сионизму. Еще я
получал газеты, в том числе "Хайнт". Их значки, буквы я читать не мог и
поэтому купил книжку Самуэля Калеко - учебник древнееврейского. Стал учить
печатные буквы. Слова тоже, но главным образом я хотел просто научиться
читать печатный текст газеты "Хайнт", она печаталась на идише, но
древнееврейскими буквами.
ЛЕСС. Это было в 1935 г.?
ЭЙХМАН. Так точно! А в начале 1936 г. произошли изменения. Господин фон
Мильденштайн перешел в Имперское управление дорожного строительства, в
"Организацию Тодт", и его послали в Северную Америку для изучения
строительства автострад. Я забыл сказать, он был инженер по образованию.
Моим новым начальником стал человек много моложе, шарфюрер или обершарфюрер,
незрелый, заносчивый. Наше отделение не имело никакого влияния, не имело
значения, оно было маленьким, размещалось в одной-единственной комнате,
примерно вдвое большей, чем эта, в которой я сейчас нахожусь. Новый
начальник продержался недолго, всего через несколько недель его призвали в
армию. Моим начальником стал новый человек, а именно Дитер Визлицени, о
котором я уже упоминал. Тогда же мы переехали в другое помещение, это были
две или три комнатки. Визлицени обосновался в одной из них, я в другой, а
некий Даннекер, он был, я думаю, тоже шарфюрером, наверное, в третьей. У
меня остались мои дела, Даннекер стал заниматься ассимиляцией, Визлицени
управлял. Он был для нас хорошим начальником. Вся его фигура уже располагала
к покою. При нем у нас не было суеты. Он был весьма сведущ по части истории,
с ним хорошо было беседовать. Постепенно я знакомился с так называемой
входящей корреспонденцией, до тех пор я ее совершенно не видел. Приходили
сообщения из отделений СД на местах, из каких-то центральных инстанций, но
чаще всего это были сообщения о конференциях самой организации мирового
еврейства. Иногда это были научные материалы, якобы научные материалы,
найденные где-то при конфискации, а поскольку гестапо не знало, что с ними
делать, их сдавали в СД. Еще приходили доклады от националистических
организаций и донесения полицейских служб. Все, что касалось евреев,
канцелярия управления направляла нам. И Визлицени оставалось только
распорядиться: это мне или Даннекеру, в зависимости от темы.