"Йохен фон Ланг. Протоколы Эйхмана (Записи допросов в Израиле) " - читать интересную книгу автора

время называли Австрию. Эбнер дал мне список еврейских политических
функционеров, которые были уже в заключении, а я попросил его, чтобы по
возможности мне привели того или иного... ну, кто повыше рангом, чтобы я мог
с ними побеседовать, - ведь я все еще служил в СД и карательных функций не
имел. Если мне что-то нужно, надо было обращаться в гестапо с просьбой. Я не
помню, кого мне привели; были несколько человек, но они мне показались
слишком старыми, не энергичными, слишком осторожными. Так мне, во всяком
случае, казалось. Пока я не наткнулся на доктора Левенгерца, доктора Рихарда
Левенгерца. А господа, которых приводили сначала, я их будто вижу перед
собой и теперь, остались на свободе, их не посадили... Их уже не вернули в
тюрьму, их отпустили. Это в первые дни, когда был переворот, революция, -
тогда их арестовали. Я дал доктору Левенгерцу бумагу и карандаш и сказал
ему: "Пожалуйста, вернитесь туда еще на одну ночь и напишите мне, как бы вы
это дело организовали. Как бы вы этим управляли. Суть: форсированная
эмиграция". Я должен добавить еще одну вещь, о которой не забывал никогда.
Доктор Левенгерц, доставленный ко мне из тюрьмы, был, разумеется, возбужден
и говорил сначала какую-то неправду. Тогда, не совладав с собой от гнева,
чем я в нормальной обстановке не страдаю, - не знаю, что на меня тогда
нашло, - я вышел из себя и дал ему пощечину. Не такую пощечину, чтобы
причинила боль, конечно, нет - у меня не такие кулаки... Но я этого дела
никогда не скрывал. Потом, когда я был уже штурмбаннфюрером или
оберштурмбаннфюрером, я рассказал об этом случае моим подчиненным, офицерам,
рассказал в присутствии доктора Левенгерца и извинился перед ним. Я это
сделал сознательно. Пожалуйста, вы можете проверить, у вас достаточно
возможностей. Потому что и потом, в моем отделе, я не терпел, чтобы на
кого-нибудь оказывали физическое воздействие. Вот причина, почему я - в
военной форме и в присутствии моих людей - извинился.
ЛЕТОПИСЕЦ. Высшей государственной инстанцией для всей Австрии стал 14
марта 1938 г. гауляйтер Пфальца и Саарской области Йозеф Бюркель.
Австрийским партийным фюрерам, обуреваемым завистью и раздираемым интригами,
приходится мириться с тем, что на все ключевые должности ставят важных шишек
из Берлина. Все антиеврейские законы и установления рейха действуют теперь и
здесь. То и дело приходят все новые. Религиозные еврейские общины на всей
территории, подвластной Гитлеру, теряют с 28 марта статус публично-правовых
корпораций и должны зарегистрироваться как общественные организации. Каждый,
кто согласно "нюрнбергским законам" считался евреем, был обязан до начала
второго полугодия 1938 г. подать декларацию об имуществе. В августе евреев
обязали обозначить свое происхождение, добавив себе второе имя - "Израиль"
или, соответственно, "Сара".
ЭЙХМАН. Этот доктор Левенгерц принес на следующий день свою концепцию,
и я нашел ее весьма подходящей, его план можно было сразу же привести в
действие. Д-р Левенгерц сам предложил, чтобы его назначили главой еврейской
общины, с чем я согласился; но назначить его я не мог, это было в
компетенции гестапо. В первые же дни новой еврейской организации д-р
Левенгерц и его сотрудники обратились, естественно, с пожеланиями. Насколько
я помню, был снят арест с еще имевшихся счетов в банках. Были разрешены
еврейские организации. Восстановили запись актов гражданского состояния в
еврейской общине, отправление религиозных обрядов. Короче говоря, обстановка
разряжалась, но, конечно, все это при условии, что община будет
способствовать эмиграции. Тем настойчивее, чем нервознее пытались