"Франтишек Лангер. Розовый Меркурий " - читать интересную книгу автора

минуту тому назад первый раз в жизни. Но она сказа ла именно так, и этим
подкупила меня.

Потом она приходила ко мне еще два раза за советом о других вещах из
наследства, пока не пригласила меня однажды на вечерний кофе к тете, у
которой она жила. Мы пили кофе с молоком и кексом. Потом я стал навещать
Йоганку каждое воскресенье в после обеденное время, и мы всегда пили кофе с
молоком и ели кекс. У тети были ревматиче ские ноги, и она не покидала
кухню. Вот так мы и сидели всегда одни. После кофе Йоган-ка открывала
бельевой шкаф, приносила дядин альбом и слушала мои рассказы о марках, как
маленький ребенок слушает сказки. В конце мы всегда открывали страницу с
кварт-блоком розовых Меркуриев и любовались им. Он сиял новизной, как будто
его никогда не касалась человеческая рука и он был помещен на эту страницу
каким-то духом. Недалеко от этой четверки были и другие ее сестры, редкие
головы Меркуриев синего и желтого цветов, но кварт-блок сиял меж ними, как
сияет роза, как сияет солнце.
Кто знает, может быть, в этом был виноват солнечный закат, но как-то
так получи лось, что когда, наверное уже в десятый раз, мы склонились над
марками, голова Йоганки очутилась на моем плече, а я слегка склонил голову к
ее черным кудрям, и мы впервые поцеловались.
Пожилой господин помолчал, а я в тишине вспоминал, не помню какую по
счету, песню Данте, где рассказывается о возлюбленных, губы которых, как
сводня, соединила страница книги, над которой склонились их головы. И тогда
настиг их супруг... Я сказал об этом Кралу.
- Нет, тетя никогда не выходила из кухни. Так я стал женихом. И тогда я
уже не мог наслаждаться каждое воскресенье дядиным кварт-блоком, я уже
должен был ходить с Йоганкой в Замковый сад, в Фесловку и в Заповедник,
повсюду, откуда путь вечером домой длился долго и был уединенным. А потом
начались серьезные забо ты по поводу квартиры и обстановки. У Йоганки было
на книжке две тысячи, у меня так же накопилось несколько сотен, все могло
пойти своим чередом. Если бы она не вбила себе в голову, что одна из двух
комнат, которые мы хотели снять, должна предназначаться для исключительных
гостей, в ней должна находиться резная мебель, с креслами и дива ном,
обитыми красным плюшем, как полагается для салона. Это не выходило у нее из
го ловы, она постоянно бредила этим, и я был рад, когда она сообщила мне
однажды, что ку пила уже мебель, значит, мы могли начать разговаривать о
чем-то другом. Кажется, о кух не и фарфоре.
У нас уже состоялась помолвка, когда в какое-то из воскресений начался
дождь и, к моей радости, мы остались дома за кофе. Ведь я уже соскучился по
кварт-блоку и поспе шил взять альбом в бельевом шкафу. Открываю его - но
кварт-блока там не оказалось. На его месте осталась только полоска из двух
розовых марок, и было видно, как их снизу, близко и случайно отстригли от их
соседок.
- Знаешь, Игнац, - сообщила она мне, - мебель для салона стоила
восемнадцать сотен. И когда я от тебя узнала, как дороги эти марки, я
отстригла две, только две, и отне сла их господину Шкоде в Старом пассаже.
Он торговался, но я все же из него выкачала эти восемнадцать сотенок. А
остальные две марки, дружок, я сохранила для тебя, как сва дебный подарок.
Они твои.
Я печально посмотрел на оставшуюся пару. Трудно было спорить, Йоганка