"Франтишек Лангер. Розовый Меркурий " - читать интересную книгу автора

меня окажется, откликнуться, поставив любое приемлемое условие.
Сицилийские марки я не собирал. Но, может быть, потому, что мне
доставляло ра дость видеть столь виртуозную граверную работу на крошечном
листочке, я сохранил у себя ленточку таких самых дешевых марок. Да, черт
никогда не дремлет. Просто не вери лось, что у меня оказалось сразу даже два
экземпляра этой марки: один - в альбоме, пре красно гашеный только на
уголке, а второй - в запасе, также еще вполне сохранившийся.
Следовательно, я мог предложить солидной фирме Стенли Гиббоне купить у
меня тот вполне приличный экземпляр из альбома за двадцать тысяч франков, и
они немедлен но заплатили бы мне эту сумму, потому что монакский князь
заплатил бы им за нее в два раза дороже. Но меня надо знать. Я сказал себе:
и я и он коллекционеры. Три года назад эта марка имела обыкновенную
каталоговую цену. Не станем же мы наживаться друг на друге. Я написал
монакскому князю, что ему, видимо, не хватает именно этой марки и что я
позволяю себе послать ее ему даром. И подписался: Игнац Крал, Прага.
Ну, потом последовала благодарность. Через полгода в Брюсселе князь
получил за свою коллекцию большую премию, а я от него еще и звезду, как
будто с золотом и руби нами, в прекрасном футляре. Называют ее офицерскими
инсигниями ордена Карла Вели кого. Это высший орден, которым награждает
монакский князь. Такой орден получают от него, кроме филателистов, также
знатоки морских животных и археологи. Да, так все это было с этим орденом и
с этой маркой. А вот, что касается ордена Бани... Я не показывал его вам?
Это прекрасный орден. Я не шучу. Говорят, что, если обладатель его идет в
Лон доне на прием в королевский дворец, навстречу ему обязан выйти
гвардейский оркестр и играть, сопровождая его. Наш директор любил говорить:
"Слышь, Крал, когда я опять за качусь в Лондон, то захвачу тебя с собой.
Чтобы я мог похвастаться потом, что нам обоим наяривала королевская
музыка!". Но это он только так говорил, на самом деле он не брал с собой в
поездки сотрудников мужского пола.
Однажды ко мне явился господин Брзорад, швейцар из отеля "Оксиденталь",
что на Карловой площади. Хотя "Оксиденталь" и второсортный отель, но сад
перед его окнами придает ему аристократичность. К тому же в нем хороший
управляющий. Именно поэто му в нем частенько проживают иностранцы,
рекомендующие его друг другу. Когда Брзо-рад приносит кому-нибудь из них
первую почту, то просит на одном из семи языков, ко торыми он владеет, марку
с конверта. Эти марки он обменивает в каком-то филателистическом трактире в
Вышеграде, но он не брезгает обмениваться и с мальчишками, посе щающими
школу близ отеля. Таким путем он постепенно приобрел нечто, называемое
коллекцией. Он оказывал мне различные небольшие услуги и за это хаживал ко
мне за ма рочной мелкотой, от которой я хотел избавиться.
Так вот, в тот день он пришел ко мне, но отнюдь не за тем, чтобы
порыться в кор зинке для бумаг, где он находил иной раз ценные вещи для
своей коллекции. Он зашел сообщить, что у них в отеле поселилась английская
парочка. Она - красавица, стопро центная дама, он - обыкновенный порядочный
молодой человек. Она на вид года на че тыре старше его. Отель "Оксиденталь"
не подходит для романов, значит они молодожены, так они и отметились. Но
романтическая деталь все же налицо: по-видимому, у них на ис ходе деньги,
потому что Брзорад должен был помочь молодому супругу продать плати новый
портсигар и трость с золотым набалдашником. Дама, увешанная прекрасными дра
гоценностями, - она запирает их в несгораемом шкафу директора, - пока ничего