"Франтишек Лангер. Розовый Меркурий " - читать интересную книгу автора

просительные письма. Верности ради он самолично разносил их по кон торам и
магазинам. Кроме того, в будние дни он являлся в синагогу в качестве
десятого набожного еврея (чтобы на молитве присутствовало предписанное
количество верую щих), получая за это десять крейцеров - это было в конце
восьмидесятых годов. Профес сия шнорера[6] и набожного еврея в его лице
как-то удачно уживались и взаимно до полняли друг друга.
Я был тогда еще мелким начинающим чиновником. Попперу шел уже четвертый
де сяток. Он знал лично всех богачей, о которых в коммерческом мире
говорили, как о полу богах. Поэтому я очень ценил знакомство с ним. Поппер
не был слишком говорлив и об щителен. Наше знакомство ограничивалось,
главным образом, тем, что он писал на моем ночном столике свои письма и
грелся у моей печки. Бедняга жил в этом же доме под са мой крышей, в
комнате, где не было печки.
Обычно, когда он заходил ко мне, мы перекидывались с ним несколькими
словами о погоде и о заработках. После этого я углублялся в свою коллекцию,
а Поппер, если ему нечего было делать, вытаскивал из кармана потрепанный
томик библиотеки Реклам и принимался за чтение. Это была его единственная
книга - немецкие стишки румынской королевы Кармен Силвы с портретом автора
после титульного листа, - и он всегда носил ее с собой. Всякий раз, когда он
читал мне и пояснял стихи коронованной поэтессы, то впадал в какое-то
мечтательное состояние и его взгляд словно уходил в бесконечность. А так как
у меня в комнате бесконечность была ограничена, то он смотрел в угол, где
стоял умывальник. Он любил Кармен Силву.

Как-то я показал ему на румынских марках супруга поэтессы. Тогда Поппер
под стриг свою ежистую бороду согласно образцу бородки Карла I в школе
будущих парик махеров, конечно, бесплатно.
Мы были знакомы уже с год. Однажды, в июле, он пришел ко мне крайне
опечален ный.
- Нам придется расстаться, господин Крал. Я уезжаю в Америку.
- Что это вам взбрело в голову?!
- Мне ничего не взбрело в голову. Зачем мне должно взбредать что-нибудь
в голову? Я и здесь всем доволен. Но председатель еврейского
благотворительного обще ства господин Гринфельд - он торгует недублеными и
дублеными кожами - подсчитал, что я обошелся здешним евреям только за этот
год в четыреста одиннадцать гульденов, и он считает, что я самый большой
шнорер во всей Праге. Он сказал, что теперь мне уже никто не даст ни одного
крейцера, но господа сложатся и пошлют меня в Америку. Воз можно, что они
дадут мне на дорогу десяточки две, чтобы у меня было кое-что для нача ла...
- Что ж, Америка, - подбодрял я беднягу, - это не так уж плохо.
- Если бы это была Америка! Но посылают меня в Южную Америку. Гринфельд
сказал, что в той, настоящей Америке достаточно евреев, и они бы хорошенько
отбла годарили нас, если бы им из Праги прислали впридачу как раз такого
шнорера, как госпо дин Поппер.
- О, так Южная Америка еще лучше, - утешал я Поппера, - там ведь растет
кофе и какао, и если будет кое-что для начала, то вы легко найдете себе
дело.
- Да это не настоящая Южная Америка! -горестно воскликнул снова
Поппер. - Там столько евреев, что они не дали бы погибнуть своему человеку.
А это - Огненная Земля! Какой-то свекор господина Гринфельда посылает туда