"Джорж Ланжелен. Муха (рассказ)" - читать интересную книгу автора

"Анн!
Я предпочитаю, чтобы ты запомнила меня таким, каким я был. Мне
придется себя уничтожить. Я долго размышлял и вижу лишь один надежный
способ, причем тебе надо будет мне помочь. Сначала я думал о простой
дезинтеграции посредством моей аппаратуры, но этого делать никак нельзя: я
рискую в один прекрасный день быть реинтегрированным другим ученым, а
этого не должно случится".
Читая записку, я подумала: "Может быть, Боб сошел с ума?"
- Какой бы способ ты ни предлагал, я никогда не соглашусь с
самоубийством. Пусть твой опыт кончился ужасно, но ты человек, мыслящее
существо, у которого есть душа. Ты не имеешь права уничтожить себя.
Ответ был немедленно написан на машинке.
"Я жив, но я уже не человек. Что касается моего разума, то я могу
потерять его в любой момент. А душа не может существовать без разума".
- В таком случае с твоими опытами должны познакомиться твои коллеги!
Два гневных удара в дверь: настаивать было бесполезно.
Тогда я стала говорить ему о себе, о сыне, о его родных. Он даже не
ответил. Я уже не знала, что придумать, что бы такое ему сказать. Исчерпав
все аргументы, я спросила:
- Ты слышишь меня, Боб?
Последовал однократный удар, на этот раз мягче и спокойней.
- Ты упоминал о пепельнице, Боб. Как тебе кажется, если б ты снова
дезинтегрировал и реинтегрировал ее, буквы бы встали бы на свое место?
Через пять-десять минут он сунул под дверь записку.
"Понимаю, что ты хочешь сказать. Я тоже об этом думал - поэтому мне
необходима муха. Она должна быть со мной в кабине - иначе никакой надежды
нет".
- Попробуй все-таки. Никогда нельзя быть уверенным до конца.
"Уже пробовал", - написал он.
- Попробуй еще разок!
Через минуту я читала:
"Восхищен очаровательной женской логикой. Пробовать можно сто семь
лет... Но чтобы доставить тебе удовольствие - по всей вероятности,
последнее - попробую еще раз".
Было слышно, как он передвигает вещи, открывает и закрывает дверцу
передаточной кабины. Через мгновение, показавшееся мне вечностью, раздался
ужасающих треск, и веки мои словно озарило молнией.
Я обернулась назад.
Боб со скатертью на голове вышел из приемной кабины.
- Что-нибудь изменилось? - спросила я, касаясь его руки.
Он отпрянул, споткнулся о табуретку и, не удержав равновесия, упал.
При этом золотистая плюшевая скатерть сползла с его головы.
Никогда не забыть мне того, что открылось моему взору. Чтобы подавить
невольный крик, я до крови прикусила руку, но все же продолжала
пронзительно кричать. Мне не справиться с этим криком, понимала я, до тех
пор, пока я не сумею закрыть глаза, отвести от него взгляд.
Чудовище, в которое превратился муж, торопливо накрыло голову и
ощупью двинулось к двери. Я закрыла наконец глаза.
До самой смерти не забуду я этой отталкивающей картины, этой белой
косматой головы со сплющенным черепом, кошачьими ушами и глазами величиной