"Джорджия Лэнгтон. Карела Рыжий Ястреб " - читать интересную книгу автора

кожаном мешке.
Кудрявые пепельные волосы офирца уже просохли и распушились.
Разглядывая раненого, Карела невольно подумала о том, что в такие роскошные
шелковистые пряди очень приятно было бы запустить пальцы. Но она прогнала
прочь эти мысли. А то так всегда бывает: сначала кудри приглянулись, потом
плечи широкие понравились, затем внимание переключится на что-нибудь еще,
и... пошло-поехало. Глядишь, а слово-то, самой себе данное, позабыто.
Спящий выглядел совершенно безмятежным, словно и не было на его груди
глубокой раны. Казалось, что она совсем не беспокоит его, лишь иногда
смутная тень пробегала по точеному породистому лицу молодого воина, словно
виделся ему в эту минуту гадкий сон.
В грот вошел Табасх, как всегда, совершенно бесшумно. Карела в который
раз уже оглядела его мягкие сапоги странного фасона и подивилась его
неслышной походка.
- Он еще не просыпался? - удивился Табасх. - В таком случае, он еще
крепче, чем мне показалось. Боль должна была уже разбудить его..
Уверенность, с которой говорил темноглазый юноша, не могла не вызвать
изумления Карелы. Таких юных лекарей она никогда в жизни не видела. Она и
вообще-то видела всего двух врачей, и оба были старыми высохшими рыбинами, к
тому же, скорее всего, шарлатанами.
А Табасх был полон сил и обаяния. Кровь, казалось, так и кипит в его
жилах. Мускулы, которых не скрывала легкая одежда паренька, так и поигрывали
при каждом его движении. Он часто улыбался и был совершенно не похож ни на
солдат, которых кроме жратвы, вина и женщин, ничего не интересовало, ни на
совершающего паломничество жреца, сурового отшельника, покорного
божественным канонам. Весь он был какой-то не такой. Не видела Карела ни на
одном мужском лице такой мягкой, чуть виноватой улыбки. Мужчины умели, в
лучшем случае, ухмыляться да скалиться, ну или еще гоготать над плоской
шуточкой. По крайней мере, те мужчины, которых знала Карела. А она видела их
в своей жизни ровно столько, сколько нужно, чтобы сделать некоторые
обобщения.
Нет, конечно, мягкость и улыбчивость, более свойственные женственности,
Карела никогда не относила к качествам, необходимым мужчине. Но Табасха
нельзя было назвать излишне женственным. Одному негодяю он сломал шею, а
другого довел до обморока. А после...
Карела не хотела думать о том, что было после. Она была тогда настолько
взвинчена, что со страху ей могло привидеться что-нибудь похуже лохматой
пучеглазой твари.. Карела настолько стыдилась признаться в своем испуге, что
не стала расспрашивать Табасха о лохматом уроде Она была уверена, что только
с большого перепугу можно было спутать темноволосого юношу, чья внешность
слегка напоминала о его стигийском происхождении, с мохнатым чудищем. А кому
же приятно признаваться в собственном страхе?
Но вот крысьи. Допустим, крысы тоже были из области полуобморочных
видений, но ведь одну из них Карела собственной рукой держала за хвост!
Несомненно, это магия, и ничто другое. Все спокойно обдумав, Карела
пришла к выводу, что только этим можно было объяснить необычность Табасха.
Тогда Карела впервые в жизни видела живого чародея. Это было
удивительно, но она не испытывала перед ним ни малейшего страха. Он не
только спас ее. Он сам, не дожидаясь просьб, помог ей промыть рану Эльриса и
привести офирца в порядок, он носил хворост и воду, и ни о чем ее не