"Кэтрин Лэниган. Волшебное очарование Монтаны [love]" - читать интересную книгу авторателефону, готовя ужин или занимаясь стиркой.
- На кухне? - Это практично. - Пусть будет на кухне, - сдалась Моника, потому что всегда считала себя практичной хозяйкой... Когда Остин впервые набрал телефонный номер Моники, он использовал свой сотовый. Наемные рабочие приводили себя в порядок после долгого и чрезвычайно насыщенного трудового дня. Были полностью установлены кухонные шкафчики и бытовые электроприборы, а также водопроводные краны из меди, фарфоровая раковина цвета беж, проконопачен и покрашен выложенный из деревянного четырехгранного бруса пол. Осталось только убрать сор, и кухня будет сиять. Дом по частям обретал надлежащий вид, зато в голове Остина засела мысль, будто он сам разваливается на части из-за того, что никак не может дозвониться до Моники. Чем она занимается? Он нажал кнопку сброса и вновь набрал ее номер. Если в первый раз он дотерпел до пятнадцатого гудка, то теперь - до двадцатого. Солнце скрылось за горами, рабочие давно разъехались по домам на своих грузовиках. Остин зажег на кухне свет, по-прежнему прижимая к уху сотовый телефон. - Моника, ты меня не переупрямишь. Если мне придется стоять вот так всю ночь, то клянусь, что я... Сосредоточенно вслушиваясь в телефонные гудки, он не обратил внимания на порыв воздуха в доме, когда открылась входная дверь. Моника тихонько проскользнула через всю комнату и встала под новой люстрой. неожиданности. - Боже правый, - рассмеялся он. - Ты бросишь это делать или нет? - Делать что? - Подкрадываться ко мне без предупреждения, пояснил он и положил трубку. - А почему бы нет? Ты не установил замок на двери, как я. Поставил телефон у меня в доме без моего разрешения. По-моему, у меня есть право приходить сюда так, как я пожелаю. - Ого, и ты желаешь? - игриво спросил он и притянул ее к себе. - Желаю. - На тебе мое любимое платье. - Другого у меня нет. Как же оно может быть твоим любимым? - Я видел тебя только в нем. И если мне не изменяет память... - Он опустил руку ей на грудь. Соски сразу затвердели, дыхание Моники стало сбивчивым. Две верхние пуговицы сами собой расстегнулись. Остин склонил голову и сказал: - Все в точности так, как было. - Не все, - возразила она. - Я оставила дома нижнее белье. - Прекрасная мысль, - обрадовался он и, взяв ее на руки, понес в свою временную спальню. Сквозь незанавешенное окно мерцали над вершинами гор звезды. Монику истомило желание. За два дня с их последней встречи она уяснила для себя одно: позволить Остину впервые поцеловать ее было ужасной, роковой ошибкой. Теперь ее положение хуже, чем было у матери или |
|
|