"Кэтрин Лэниган. Все или ничего " - читать интересную книгу автора

- На случай, если вы не сможете побороть привычку.
После похорон я официально зачитаю текст завещания. Если вы все-таки
передумаете и решите вернуться в город, позвоните. Мой телефон вы знаете.
- Я не передумаю, - сказала Морин, проводив его до дверей.
Крэддок уехал.
Девушка была рада, что может побыть одна и самостоятельно осмотреть
дом. На первый взгляд он выглядел неплохо. Хуанита следила за чистотой. Но,
войдя в старую обшитую панелями гостиную с высокими потолками, дубовыми
колоннами и паркетным полом, Морин поняла, что без большого ремонта не
обойтись.
Побелка на потолке потрескалась и облупилась. Обои в столовой,
кабинете, библиотеке и вестибюле отслаивались от стен. Полы покоробились и
вздулись. Занавески и оконные рамы совсем обветшали.
В кухне Морин вспомнила, что дядя Мак никогда ничего не переделывал. В
детстве она не обращала на это внимания, но сейчас запустение бросалось в
глаза. Плита была газовым монстром, произведенным еще до Второй мировой
войны. В не менее древнем крошечном холодильнике не работала морозилка.
Здесь не было ни посудомоечной машины, ни мусоропровода, ни нормальной
кухонной мебели. Линолеум задрался по краям и почернел от въевшейся грязи,
которую, сколько ни три, уже не отскоблишь. И здесь на потолке потрескалась
известка, а все деревянные детали нуждались в покраске. Когда она повернула
водопроводный кран, он начал фыркать и плеваться, а трубы противно загудели
по всему дому.
Она пощелкала круглыми выключателями - теми самыми, которыми оснастили
дом до Первой мировой войны, когда впервые провели электричество.
Морин поднялась на второй этаж. Здесь было шесть спален, три ванные
комнаты и ниша для отдыха в конце коридора. Мебель стояла только в двух
комнатах - Мака и Хуаниты. Две ванные были в порядке, требовалось только
заменить технику и освещение, третья же находилась в аварийном состоянии,
наверное, с 1948 года - с той поры, как Мак купил этот дом.
Морин притащила свои сумки наверх и тут же начала опустошать шкаф и
комод Мака. Одежды там было немного - в основном джинсы и клетчатые
рубашки. Висели два костюма, аккуратно упакованные в полиэтилен; четыре
пары ботинок - все очень старые и поношенные. Хуанита содержала дядины вещи
в чистоте и порядке. В комоде не нашлось ничего интересного, но, открыв
нижний выдвижной ящик, девушка наткнулась на альбом с фотографиями.
Она села на пол и принялась бережно листать страницы.
- Да это же я! - тихо воскликнула Морин, разглядывая собственные
фотографии, аккуратно подобранные по годам.
Здесь были "валентинки", которые она присылала дяде, и самодельные
рождественские открытки. А вот она верхом на лошади - это было в пять лет,
когда она приезжала с родителями на ранчо. На десяти снимках она сидит на
коленях у магазинного Санта-Клауса - ей от года до одиннадцати. Морин
вспомнила, что в двенадцать лет отказалась идти сниматься в магазин и
прислала свою фотографию на фоне собора Святого Патрика. Под этим снимком
дядя написал:
"Моя малышка растет", Морин прижала альбом к груди и встала с пола.
Она отдаст всю одежду баптистской церкви, а альбом сохранит.
Спускаясь по лестнице, она увидела тень у входной двери.
- Хуанита, это ты?