"Борис Лапин. Дуэль ("Енисей", 1975, № 4)" - читать интересную книгу автора

Именно так четверть века назад начался грандиозный опыт моделирования
дуэли.

Андрей Михайлович подошел к стеклянной стене своего директорского
кабинета Отсюда, с четырнадцатого этажа, было отлично видно гигантскую
чашу, приспособленную для зрителей - нечто вроде стадиона на двести тысяч
человек.
Когда проектировали институт, он сам выбрал это место. На дне чаши, как
на сцене античного театра, чернели прозябшая январская рощица,
покосившийся заборчик из жердей да просека с затвердевшим снегом. Черная
речка.
Он на мгновение прикрыл глаза - и сразу увидел Поэта, не институтскую
модель, а настоящего, живого, с прекрасным некрасивым лицом - усталого,
задыхающегося, затравленного. Поредевшие кудри над высоким лбом, все
понимающий взгляд, толстые, измученные улыбкой губы. И в десяти шагах -
пистолет проходимца без роду и племени.
"Это не только оскорбление памяти поэта - это поступок, недостойный
ученого!" - опять наплыли знакомые предостерегающие слова, однако
обращенные теперь к нему. Так бывало и раньше, но Андрей Михайлович твердо
знал: он участвует в этом дерзком эксперименте только ради того, чтобы
отстоять величие гения. От кого? Не все ли равно! Он открыл глаза. На
Черной речке было пусто.
- И слава богу, - вздохнул Андрей Михайлович. - Помимо всего прочего,
даже смотреть на это ужасно.
- О чем ты, Андрюша?
Андрей Михайлович вздрогнул. До сих пор устало дремавший в кресле
Лазарь Всеволодович выпрямился, тряхнул догорающим костром на голове,
провел рукой по глазам.
- Все о том же, Лазарь. О дуэли.
- О дуэли, которая не состоится?
- Не будем махать кулаками после драки...
- Значит, ты считаешь, это была драка?
- Драка идей, если хочешь.
Ему было жаль Лазаря, который вот уже несколько суток не выходил из
института. Последние приготовления к дуэли, которая должна была состояться
послезавтра, в понедельник, вконец измотали Лазаря. Он хотел все
провернить сам, во всем убедиться лично. Нельзя сказать, что он не доверял
другим, но он вполне резонно опасался: если не сработает хоть один, пусть
даже самый пустяковый, блок этой уникальной системы, модели Поэта, - все
пойдет насмарку.
И вот сегодня ученый совет решил отменить дуэль. Каково же теперь
Лазарю? И каково получить такой удар от друга, с которым четверть века
вместе ждали этого часа, день за днем кропотливо приближая его?
"Четверть века совместной работы... Мы делали ее, она формировала нас,
- думал Андрей Михайлович, все еще глядя за стекло - За это время заядлый
техницист проникся глубочайшим уважением к поэзии, и совсем не потому, что
над воссозданием интеллекта Поэта пришлось изрядно-таки повозиться. А
ненавистник всего, что укладывается в формулы, проникся столь же глубоким