"Борис Лапин. Дуэль ("Енисей", 1975, № 4)" - читать интересную книгу автора

что в сторонке сидит Лазарь и плачет, как побитый мальчишка, беспомощно и
зло.
Андрей был поражен глубиной этих слов - "Стрелять в него - значит
стрелять мимо" Теперь он понял, что в эксперименте не учли чуть ли не
самое главное - связи с людьми, среду, в которой задыхался и погибал Поэт,
одним словом, не учли эпоху. Действительно, Поэт был смоделирован только
как поэт и человек, а не знамя России того времени, за Бароном же не
стояли ни царь, ни жандармы, ни "высший свет". Действительно, стоило ли
стрелять в одного Барона?
Начали все сначала. Андрей забросил докторскую диссертацию, Лазарь,
потерзавшись несколько дней, отклонил заманчивое предложение работать в
Космическом Центре, о чем мечтал уже много лет. Чтобы внести новые
"небольшие дополнения", потребовалась напряженная работа целого института
в течение тринадцати лет.
Теперь интеллект Поэта занимал не три комнатки, как раньше, а огромный,
в двадцать четыре этажа, сверкающий стеклом куб научно-исследовательского
института, но и здесь особого простора не чувствовалось. Это был
интеллект-универсал, интеллект-энциклопедист, интеллект-эпоха. На нем уже
проверили ряд гипотез, отноящихся к началу девятнадцатого века - система
действовала безукоризненно.
Теперь главной целью эксперимента мыслилась уже не дуэль, к которой так
долго и старательно готовились. Дуэли отводили роль генеральной проверки:
если все произойдет так же, как было в действительности, значит,
система выдержала экзамен. Готовился новый опыт, ошеломляющий своей
смелостью. Через полтора века молчания Поэт снова начнет писать. Для
начала он завершит "Египетские ночи" - над подготовкой опыта уже работала
большая группа программистов.
И вот система ожила. Она была включена "за несколько дней до дуэли". В
систему ввели эту гнусную анонимку. Поэт немедленно выдал письмо приемному
отцу Барона, почти слово в слово совпавшее с настоящим.
"Барон! Позвольте мне подвести итог тому, что произошло недавно.
Поведение Вашего сына было мне известно уже давно и не могло быть для меня
безразличным:
...Итак, я вынужден обратиться к Вам, чтобы просить Вас положить конец
всем этим проискам, если Вы хотите избежать нового скандала, перед
которым, разумеется, я не остановлюсь..."
Это был вызов на дуэль.


* * *


В этот субботний вечер Андрей Михайлович дольше обычного задержался в
институте. Уже стемнело, он широкими шагами расхаживал по кабинету, молча
споря с пустым креслом, в котором еще недавно сидел Лазарь Что-то самое
главное во всем этом деле ему никак не удавалось постичь, хотя постичь
нужно было немедленно, сегодня же, но это главное вертелось в голове, а в
руки не давалось, ускользало и ускользало.
Вспомнились перипетии сегодняшнего бурного (кто-то сказал "буйного")
ученого совета. Лазарь твердил: