"Борис Лапин. Арбузная корочка" - читать интересную книгу автора

В конце концов, таким приятелем, как он, ей следовало бы дорожить.
Садиться за статью не было никакого резона, да и пары в голове уже
давали себя знать, и он направился к своему дружку и собутыльнику Бену, По
дороге Титус неоднократно заглядывал во все встречные пигейные заведения, а
потом отяжелил карманы двумя бутылками бренди. У Бена был кой-какой запасец
в холодильнике, но им всегда не хватало: не так-то просто наполнить эту
винную бочку- малыша Бена.
Маргрет вышла с работы вместе с подружкой. Вечер был чудесный, и они
решили прогуляться пешком, подышать воздухом после духоты кабин, в которых
просидели безвылазно всю смену. До семи, когда придет Титус, оставался еще
почти час, и Маргрет не спешила. Изредка вставляя незначащее слово в
щебетанье подруги и пряча мимолетную улыбку, она обдумывала свои дальнейшие
отношения с талантливым журналистом Титусом, на которого имела виды.
Именно поэтому у нее не было ни малейшего желания опаздывать.
Сладкие девичьи мечты вознесли Маргрет к облакам, а следовало бы ей
внимательнее смотреть под ноги. Она поскользнулась на арбузной корочке,
кинутой кем-то на край тротуара, нога ее подвернулась, Маргрет упала - и не
смогла встать.
С ногой что-то случилось, во всяком случае, туфелька смотрела явно
вбок. Кое-как, опираясь на подружкино плечо, доковыляла бедняжка Маргрет
полквартала до дома подруги, кое-как доползла до дивана и повалилась на него
со стоном.
Прежде всего, еще до упоминания скорой помощи, она позвонила Титусу,
чтобы предупредить его о случившемся, но Титуса уже не было дома.
Шильд ел сочный, ароматный арбуз, который Маггер ухитрился где-то
достать, хотя лето еще едва началось, складывал семечки на тарелку и вполуха
прислушивался к болтовне Меггера.
- Я тем не менее вычислил коэффициент неблагоприятности и призываю вас
проверить его опытным путем - на себе.
Это было уж слишком. От возмущения Шильд едва не подавился семечком. И
прежде чем резко шагнуть навстречу Маггеру и бросить ему в лицо громовое
"Чушь!", швырнул арбузную корочку за окно.
Наверное, он был уже болен, иначе никогда не позволил бы себе этот
плебейский жест, противоречащий всем его устоям и, в конечном счете,
стоивший ему жизни.