"Борис Лапин. Под счастливой звездой (сборник)" - читать интересную книгу автора

343-го. Но вдруг все же?..
Руно Гай нажал клавишу динамика.
- Терпит бедствие исследовательское судно "Профессор Толчинский".
Повторяю. В районе звездных координат... терпит бедствие...
Он до предела ввернул регулятор громкости.
Она и не предполагала, что защита вызовет такой интерес во всем
институте. Как-никак тема ее докторской диссертации считалась достаточно
частной: "Сверхглубокое бурение в ледовых массивах Титана". Подобные темы
защищались в институте чуть ли не еженедельно. Ну пусть "весьма
перспективно", пусть "с блеском" - действительно, эти скважины помогут
проникнуть в самые нижние и наиболее теплые полости, организовать там
исследовательскую станцию, - но чтобы набился полон сад и своих,
"сатурновцев", и "звезд первой величины" из других отделов, и даже сам
директор Объединенного Института Космоса академик Благов пожаловал, - такого
она не ожидала. Наверное, поэтому Нора Гай волновалась чуть больше, чем
рассчитывала, и если бы не Жголь Иванович, едва заметными кивками подававший
время от времени сигнал "все в порядке", возможно, она смешалась бы,
сбилась, а то и вовсе убежала с трибуны.
Впрочем, едва начали задавать вопросы, волнение разом испарилось. Она
отвечала кратко, уверенно, даже, пожалуй, дерзко. Но тут уж виноваты они,
спрашивающие, - вопросы были интересные и трудные, очень трудные. Патриарх
внеземных исследований академик Благов, грузный, седогривый, румянощекий,
тяжело поднялся со своей скамьи под пальмой: - А в будущем, лет этак,
скажем, через сотню... Что даст ваш метод в будущем?
- Думаю, через сотню лет в одной из теплых полостей вырастет город.
Город с ледяным сводом вместо неба...
- Ого! - прогудел Благов. - Город на Титане? С ледяным сводом вместо
неба? Оч-ч-чень интересно!
Когда "сам" уже сел и по традиции вопросы считались исчерпанными, из
глубины сада заседаний раздался задиристый голос кого-то из неименитых:
- А вы хоть бывали на Титане-то, барышня?
- А вы? - вспыхнув, вопросом на вопрос ответила Нора. - Что-то я вас
там не встречала.
Смех и аплодисменты заставили сесть все еще что-то ворчавшего под нос
парня, и громче всех смеялся довольный Благов.
И вот все это позади: и доклад, и вопросы, и речи, и поздравления, и
музыка, и цветы. Она сидит усталая на террасе под звездами и рядом тоже
усталый и счастливый, наверное, счастливее ее самой, Жюль Иванович учитель,
наставник, друг.
- Был еще и дополнительный фактор успеха, Нора. Если для вас мало
основных. Угадайте, какой.
- Боюсь, не угадаю!
- Вы сама, Нора. Есть в вашей внешности что-то такое... неуловимо
космическое. А внешность, уверяю вас, в двадцать втором веке значит
нисколько не меньше, чем во времена осады Трои.
- Преувеличиваете, Жюль Иванович!
- К сожалению, нисколько. К сожалению для меня, разумеется.
- Почему для вас?
- Позвольте задать вам один нескромный вопрос, Нора.
- Сегодня я готова отвечать на любые вопросы. По инерции.