"Наталья Лапикура, Валерий Лапикура. Исчезнувший поезд ("Инспектор и кофе" #3) " - читать интересную книгу автора

Алексей с мамой занимали двухкомнатную квартиру в старом
дореволюционном "доходном" доме, почти в центре Киева. Это сооружение
пережило немало потрясений и катаклизмов. Его несколько раз перестраивали.
Сначала из роскошных квартир сделали коммуналки, затем коммуналки
перепланировали в отдельные квартиры со стандартным советским метражом.
Поэтому Алешина обитель имела чудаковатый вид. Из маленькой прихожей три
двери вели в жилые комнаты и туалет, а вот к ванной и кухне надо было еще
добираться длиннейшим коридорчиком шириной с метр. Правда, кухня была
неожиданно просторной и к тому же с балконом. Его пристроил кто-то из
Алешиных предшественников, по слухам - большая шишка. Потому что балкон и
высокая стеклянная дверь с окнами были единственными на глухой стене
брандмауэра и смахивали издали на гнездо какой-то странной птицы.
На этой кухне Алексей и проводил почти все свое свободное время, а в
маленькой комнатке, похожей на коробку из-под сигарет, только спал. Я сразу
понял, что моего друга что-то гнетет. Он выглядел не усталым или
возбужденным, а именно подавленным. Заварил крепчайший кофе, отхлебнул сразу
полчашки, поморщился, допил, молча встал, вымыл чашки и джезву, запарил
новую порцию и вдруг спросил:
- Ты тоже считаешь, что я свихнулся?
Я попытался перевести все в шутку, мол, если что-то и замечал у моего
друга Алексея, то исключительно избыток рассудка, а не его отсутствие.
Однако Сирота отмахнулся и, наконец, произнес свое знаменитое:
- Слушай!

Алексей Сирота:
Слушай и немедленно забывай. У меня ситуация, как в той детской сказке.
Расскажешь, что у царя растут рога - отрубят голову. Не расскажешь -
лопнешь, как мыльный пузырь. Мне не до шуток. Если кто-то посторонний
узнает, что я тебе все рассказал, можно преспокойно застрелиться. Но если я
промолчу - меня всего лишь комиссуют со службы. Правда, через психушку. Я
это учреждение не случайно помянул, потому что именно с него все и началось.
О моем друге Борисе-психиатре я тебе рассказывал, еще когда за
"оборотнем" гонялся. Так вот, звонит он мне как-то и просит заглянуть к нему
домой, в Пассаж. Забегаю. Смотрю - мой флегмат Борис чем-то изрядно
огорошен. Я сперва подумал, не попал ли он впросак из-за какой-то
уголовщины, скажем, на почве психиатрической экспертизы. Оказалось - еще
страшнее. Хотя, что может быть страшнее преступления.
Итак, есть у Бориса в дурдоме одно отделение, под милицейской охраной.
Слышали о нем многие, но, слава Богу, мало кто туда попадал. Это медицинская
тюрьма для людей, которые совершили тяжкие преступления в состоянии
психического расстройства. В результате они все равно оказались за решеткой,
но под наблюдением врачей. До полного выздоровления... В соответствии с
результатами патологоанатомического вскрытия. Таких - половина тамошнего
контингента. А вторая - это те, кто "косит дурку", чтобы вместо
"семь-шестьдесят два" в затылок схлопотать пожизненное заключение, но
опять-таки, в психушке. Вот они там и кантуются, пока мудрые эксперты не
установят: или тут в самом деле больная психика, или просто его папа с мамой
никогда не читали трудов Антона Семеновича Макаренко.
Естественно, что у этого спецконтингента, кроме милицейской охраны -
свои спецврачи, спецмедсестры и спецсанитары. С персоналом больницы, с теми,