"Александр Лаптев. Двое (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

развлекательную программу. Но смысл виденного не доходил до него. Словно
одет был на голову прозрачный шар, из которого выкачали воздух, и он оглох,
и потерял чувствительность. И так лежал перед телеэкраном, подложив руки под
голову, и то закрывал, то открывал глаза, поминутно вздрагивая, просыпаясь и
тут же засыпая. Было какое-то оглушенное состояние, ощущение нереальности
всего: мерцающего экрана, молчаливых предметов, погруженных во тьму и
выступающих из тьмы в синих вспышках резкими углами; сам себе он казался
ненастоящим, словно смотрел на себя со стороны, и ничего не чувствовал и не
понимал. Всё казалось, что сидит рядом женщина и смотрит задумчиво на него.
Тогда он всматривался в темноту, но не находил ее, и испытывал тогда
непонятную обиду. Снова закрывал глаза, а через минуту опять оглядывался.
Ночью во сне часто вздрагивал и что-то бормотал.
На другой день он привычно проснулся рано и вскочил, но тут же вспомнил,
что спешить ему некуда. На работу он больше не пойдет - это он решил
накануне. Чего ради он столько лет таскался на службу? Никто ж не
заставляет. Деньги есть, и можно пока просто жить и ни о чем не думать.
Меньше всего он хотел теперь о чем-нибудь думать. Он свободен и ничего
никому не должен. Можно пойти куда угодно, а можно остаться дома. Но нет,
дома слишком тоскливо. Лучше он поедет в город. Пройдется по магазинам.
Сходит в парк. Зайдет в Долину Иллюзий... А потом поедет в гости к
Мирославе. Он сразу повеселел, принялся насвистывать. Направился в душ, по
привычке торопясь, забыв, что спешить ему теперь некуда...
А вечером, испытывая непонятное волнение, подходил к знакомому дому.
Смотрел на сверкающие золотыми бликами стекла, пытаясь найти ее окно. Он
провел весь день на ногах и чувствовал теперь усталость. Хотелось присесть
где-нибудь, закрыть глаза и ни о чем не думать. В голове был сумбур.
Мелькали кадры фильмов, кричали, потрясая кулаками, космические гангстеры,
что-то лопалось, рвалось и рассеивалось в дыму и пламени. Развевались волосы
современных амазонок, дерущихся наравне с богоподобными мужчинами. Виктор
помотал головой, прогоняя наваждение. И зачем он столько всего пересмотрел?
Вздыхая и жмурясь, зашел он в дом, вызвал лифт. Стоял, опершись о стену,
пока кабина спускалась откуда-то с самой верхотуры. Потом вошел внутрь и
нажал на кнопку с цифрой 17.
Виктор стал приходить к женщине каждый вечер. Днем валялся дома на
кровати - листал журналы или смотрел какой-нибудь фильм, гулял по улицам,
останавливаясь и подолгу рассматривая громадные стеклянные витражи на
зданиях, или сидел в парке на скамейке, вдыхая всей грудью аромат оттаявшей
земли, щурился на солнце, следил за редкими облачками на удивительно чистом
небе, закрыв глаза, наслаждался покоем и теплом. И мысли в такие минуты и
часы текли вяло, подобно сонному ручейку, влекущему свои воды куда-то вдаль,
который перекатывает по песчаному дну мелкие камешки и колышет траву, плавно
сгибая и разгибая ее длинные гибкие стебли... И было так хорошо ни о чем не
думать и не беспокоиться, зная, что вечером, ровно в пять часов он войдет в
огромный современный дом и поднимется на лифте на семнадцатый этаж, где
будет ждать его и будет ему рада удивительная женщина с искренним лицом и
распахнутыми навстречу всему миру глазами. И Виктор невольно заражался этой
искренностью и удивленностью.
Через две недели они опять поехали за город. Сидели возле костра, глядели
на огонь, говорили о чем-то, затем уходили в степь, чтобы смотреть на
звезды. И снова, как и в первый раз, Виктор испытывал неуверенность и