"Дж.Лэрд. Сияющий полдень Уренира (Ричард Блейд. странствие 27)" - читать интересную книгу автора

избавлял его от забот, послушно убирая с дороги когти, клыки, ядовитые жала,
а также автоматы и каменные топоры - вместе с их владельцами.
Но раздобыть пищу или вывести хозяина на правильную дорогу Малыш,
разумеется, не мог. Поэтому, снова ощупав едва заметную выпуклость датчика
на затылке, Блейд опустился на ближайшую кочку, раздавшуюся под ним, как
мягкое кресло, и закрыл глаза. Он не устал, хотя пробирался по болоту уже
часа три и одолел за это время изрядное расстояние; утомляла не ходьба, а
удручающее однообразие пейзажа.
Дождь продолжал хлестать по размокшей земле и лиловым лужам, видимость
в любую сторону не превышала полусотни ярдов. Странник попытался отвлечься
от несильных, но нудных ударов, барабанивших по плечам и голове, и впасть в
транс. В такой же, как у лозоходца, разыскивающего подземные потоки, только
Блейда интересовала не вода, а суша. Собственно, не суша как таковая, а хотя
бы направление на нее, пеленг на ближайшее место, где растут деревья, торчат
скалы, простирается откос, песчаный или заросший травой, где почва не
проваливается под ногами и есть шанс найти пещеру или укрыться под лесным
подогом.
Блейд просидел долго, с полчаса или минут сорок, сгорбив спину и
прикрывая ладонями голову. Интуиция подсказывала одно: держаться
первоначального направления. Он ощущал там нечто плотное, массивное,
надежное, простирающееся в обе стороны от выбранного маршрута - каменистый
берег или скальный щит, в который упиралось треклятое болото. Возможно, то
был самообман, но Блейд привык доверять своим инстинктам и тем намекам, что
всплывали из глубины подсознания; зачастую они не подводили там, где
оказывались бессильными разум и опыт.
Наконец он встал и снова двинулся вперед, стараясь придерживаться некой
воображаемой прямой, протянувшейся от его прежних следов, еще заметных в
раскисшей почве, в лиловую дымку дождя. Он шел и шел, то шепча проклятья в
адрес Хейджа, то размышляя по поводу каких-то обстоятельств, либо земных,
либо касавшихся предыдущих странствий, то предаваясь раздумьям о самых
последних экспедициях, в Эрде и Таргал. В Эрде его отправлял Лейтон, но
таргальская одиссея состоялась уже без участия его светлости: старый ученый
умер за две или три недели до очередного старта, и теперь научный центр под
башнями Тауэра возглавлял американец Джек Хейдж.
Мысли текли, монотонные, как непрекращающийся лиловый дождь; чавкала
грязь под ногами, позади тянулась цепочка следов, глубоких отпечатков, тут
же наполнявшихся водой. Блейд продолжал идти, каким-то шестым чувством
определяя, что-то массивное, плотное и надежное, пригрезившееся ему час или
полтора назад, постепенно приближается. Действительно, за мутноватой завесой
дождя появились некие размытые очертания, становившиеся все четче и четче,
- темная прямая полоса, уходившая налево и направо. Вскоре под босыми
ступнями Блейда мягкая почва сменилась чем-то более твердым, хотя и
непохожим на камень, и через несколько минут он очутился на влажном песчаном
откосе. Здесь тоже торчала лишь редкая трава, но за ней - там, где косогор
переходил в равнину - высились какие-то странные кусты. Странник
возблагодарил всех богов, помогших выбраться из проклятого болота, и, увязая
в мокром песке, направился к ним.
Лиловый дождь не думал утихать, как и голодные спазмы в желудке Блейда,
но чувствовал он себя значительно бодрее. В воздухе витал запах леса,
влажной листвы и деревьев; откуда-то тянуло слабым цветочным ароматом.