"Нелли Ларина. Девушка из Сиэтла" - читать интересную книгу автора

энергию, которая бы направлялась генетическим кодом.
В самом деле! Посмотрите, какие крепкие зубы у волка! Какие мощные
клыки были у мамонта! Наконец панцирь черепахи природа создает по
генетическому коду!
А нельзя ли заложить в ядро будущего города программу, которая, вбирая
в себя элементы почвы, камня, песка, начала бы развиваться сама,
кристаллизоваться в блоки, стены, потолки, перекрытия, окна, двери?.. Да
неужто панцирь черепахи менее совершенен, чем какой-то дом, даже самый
изящный? Пусть это не дом, а дворец. Панцирь черепахи - вот образец
прочности! Все дело только в том, чтобы он рос и рос до размеров дворца - и
модифицировался, ведь в панцире черепахи люди не станут жить! Им нужны дома,
дворцы...
Его мысль посчитали в центре очень подходящей, тем более что ни камней,
ни песка не понадобилось- их исключал новый искусственный материал,
созданный химиками и биологами: по желанию человека он мог стать и камнем, и
сталью, и резиной, и стеклом.
Чудак родил главное - идею: все, о чем долго спорили, вложить в
программу развития ядра идеального города, закодировать в генах молекулы
стройматериала будущего - самостоятельный рост.
Иными словами, воплощение замысла теперь выглядело так: любой дом,
дворец будут расти так же, как дерево, или как панцирь черепахи, или как
зуб. Город-идеал рос как бы из яйца.
И скоро на специально выбранной площадке, в плоской долине среди гор, в
двух часах лета от нашего обычного города, из "эмбриона" начало развиваться
нечто похожее на кристалл в особом растворе - первый домик! Он разрастался,
сперва,. как неоперившийся птенец инженерной мысли, смахивал на какую-то
невыразительную халупу, но время шло, и стены его крепли, крыша вздымалась,
и из земли вознесся стройный дворец с колоннами.
Потом рядом стали расти другие дворцы, дома, улицы, мосты, витиеватые
ограды - поднимался нерукотворный жилой массив. И что-то еще, небывалое,
говорят, в нем происходило.
"Нет, на это следует посмотреть!" - в один голос утверждали те, кто там
побывал.
Город вырос, манил к себе сверкающей красотой громад, ослеплял людей
великолепием, необычностью, но жить в нем... никто не соглашался. Почему?..
Так я получил задание от редактора нашего еженедельника.
Публика летела со мной самая разношерстная: здесь были цивилизованные
туристы, люди в равной мере страдающие как любознательностью, так и
любопытством, респектабельные искатели острых ощущений, не знающие, на чтобы
еще эдакое потратить деньги, и - бродяжки, никогда таких сумм не видевшие,
даже во сне, тем не менее всегда путешествующие по планете, их легко угадать
по живописно неряшливьш одеждам и независимой манере поведения, смешной и
печальной рядом с надменной небрежностью воротил бизнеса нашего
процветающего двадцать первого века.
Тем не менее все летели в одном салоне. Компания по туризму делала
бизнес, и потрясающий успех рейсов в город-идеал заставлял хозяев прессовать
кастовые различия пассажиров наподобие слоеного пирога.
В салоне я обратил внимание на типов, старавшихся ничем среди прочих
пассажиров не выделяться, но именно вид их безупречно белых манишек и
манжет, гетр, снова вошедших в моду, вызывал подозрительность.