"Николай Ларионов "Тишина..."" - читать интересную книгу автора

себя.
Тот же невидимый, блеющий голос спросил:
- Это поп врет, выходит?
Вспыхнули злые молнии мужичьих глаз. Заговорили, задвигались, наметая
пыль и пыль плыла к солнцу - доброму, пригревающему, последнему в лето.
Подняв кулак, Игнат Маркелов медлил с минуту, метнул глазами в сторо-
ну Спаса и разжал пальцы.
- Зовите попа: узнаем доподлинно!
- Верно.
- Тяни его к ответу!
- Поп правде служит.
Гантман сел, сгорбившись.
Пылающее солнце ложилось за селом на поля, таящие тишину.
Когда Гантман поднял голову и перед собой увидел о. Александра, его
охватило жгучее омерзение: священник был бледен, глаза его смотрели та-
инственно-скрытно. Ворот серой рясы был загнут за шею и шею охватывала
серебряными квадратами толстая цепь.
Игнат Маркелов снова выступил вперед, усмехнулся.
- У нас тут, батя, спор вышел с товарищем. "Мы, - грит, - не немцы.
Кто так говорит, врет!" Это про тебя, батя, выходит.
Священник задрожал, посмотрел Гантману в глаза: они жгли, впиваясь в
сердце. Правда, прекрасная правда была в глазах человека, а выше правды
было голубое бездонье и в нем колдовал коршун.
О. Александр усилием отвел глаза.
- Ну как же, батя, а?
И тишине, покою осеннему, ответил священник глухо, мучительно медлен-
но:
- Я говорил неправду. - И схватился рукой за сердце, побледнев вне-
запно.
Гантман вздохнул. Маркелов угрожающе шагнул вперед и круг человечий
замкнулся перед священником.
Подойдя вплотную, Маркелов лениво поднял руку. Гантман увидел, как о.
Александр откинулся назад, все еще держась за сердце. Кто-то из толпы с
силой оттолкнул вперед. Священник упал на грудь Игната.
- Так ты мутить тут приставлен?... Ты... божья пешка... Ух! Маркелов
размахнулся.
- Стойте! - повелительно крикнул Гантман. - Он... прав. Оставьте его!
О. Александр поднял голову, глаза стали сумасшедшими. Смешно захлеб-
нувшись, он взмахнул широкими рукавами рясы и упал замертво.

---------------

Прилетел сумеречный ветер, поиграл пылью: взбросил ее серым дождем.
Человечьи спины пригнулись к земле в уровень, как на молитве. Человечьи
уши слушали, как звенит тишина.
Никто не двинулся. Только Игнат Маркелов обернулся к крыльцу: Гантман
исчез.
Сдвигая брови, Маркелов долго смотрел на пустой стол, на шапку свою,
прикрытую листом бумаги.
В потемневшем небе кружил коршун, вытягиваясь сладострастно в ожида-