"Ольга Ларионова. Сказка королей (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Она чуть поморщилась - досадливо и безразлично.
- Нет... не сад, - пробормотала она, засыпая. - В саду цветы... А в
райском... des pommiers, яблони...
Артем шумно фыркнул и тут же скосил глаза. Нет, ничего, не
проснулась. Усмехнулся уже беззвучно - господин учитель, мне бы ваши
заботы. Яблонь ей не хватает. Тоже мне Ева. А Ева ли? Он всмотрелся в ее
лицо. На кого она похожа? Каждая отдельная черта напоминает что-то, порой
вполне определенное - плечи Натальи Гончаровой, волосы Екатерины Второй,
подбородок Одри Хепберн... А сама-то - от горшка два вершка. Десятиклашка.
Хотя - Елене Прекрасной, когда ее Парис умыкал, было, говорят, десять лет.
Джульетте - тринадцать. Ева тоже вряд ли была совершеннолетней, и уж тем
более - красавицей. Вон у Жана Эффеля - первозданная дура, которой только
дай дорваться до райской антоновки. Не с чего ей было стать такой вот, как
эта. Господь бог, когда ее творил, не располагал никакими эталонами, а о
промышленной эстетике он и представления не имел по серости своей.
Кустарь-одиночка.
Десятки веков должны были пройти, чтобы могло уродиться на земле
такое вот чудо. Уродиться-то оно уродилось, да вот на что? Ей-богу, лучше,
если бы подкинули ему свою девчонку, он бы хоть знал, как с ней
обращаться. Привил бы ей элементарные туристские навыки, чтобы через сотню
шагов не просилась на руки, покрикивал бы, время от времени щелкал по носу
- для поднятия духа. Топали бы они по этому паршивому раю, распевая
песенки Никитиных и Пугачевой, а когда добрались бы до тех, кто все это
устроил, - можно было бы не бояться, даже если бы дошло до рукопашной.
А эта? И девчонкой-то ее неудобно называть. В старину говорили -
лицо, выточенное из алебастра. Ощущение чего-то неземного от этого образа
сохранилось, хотя для нашего брата алебастр - это нечто грязноватое и в
бочках.
И все-таки - выточенное из алебастра лицо, и никуда от этого не
денешься. Капризная складочка в уголке рта. Яблонь ей не хватает.
А когда они наутро проснулись, было совсем светло, и за окном
пламенела огромная пятиугольная клумба, какие обычно украшают центральные
площади провинциальных городков. Клумбу венчал фантастических размеров
зеленый цветок.
Слева и справа от клумбы торчали две виноградные лозы, увешанные
рыжими, как помидоры, яблоками.
- Подымайся, принцесса, - Артем старался говорить как можно веселее,
чтобы она не заметила его тревоги. - Тутошнего Мерлина дернула нелегкая
исполнить твое желание. Пойдем взглянем.
Держась за руки, они подошли к клумбе. Невиданный разгул красок, все
оттенки алого и фиолетового, а цветы одинаковые - примитивные пять
лепестков, крошечная бутылочка пестика и щетинка черных тычинок. Просто
цветок. Не ромашка, не сурепка, даже не куриная слепота. Ботаническая
схема. Он попытался припомнить деревья, виденные вчера, - и с ужасом
понял, что и это были не тополя или березы, а нечто среднее, безликое,
мертвое в своей абсолютной правильности.
Но то, что они приняли за громадный светло-зеленый пион, вообще
цветком не было.
В центре клумбы нагло утвердился громадный, пудовый кочан капусты.
- Артем, - проговорила Дениз, поднимая на него спокойные, совсем не