"Ольга Ларионова. Сказка королей (рассказ)" - читать интересную книгу автора

утра по весенним стылым улицам или попросту найдет работающий автомат и
заявит в соответствующие органы, - но терпеть такое издевательство над
собственным рассудком он больше не мог.
Будь она хоть капельку не такой, у него не появилось бы мысли
обвинить ее во всем происшедшем; но невероятная красота сама по себе
делала ее причастной ко всей этой чертовщине. Он распахнул входную дверь,
вылетел на лестничную площадку - и увидел вокруг себя серебряный
сумеречный сад.
И тогда он успокоился. Черт побери, сказал он себе, не каждый день
удается посмотреть такой волшебный, цветной, широкоформатный,
стереоскопический и стереофонический сон. Надо этим попользоваться.
Попользуйся, брат мой. Нет, надо ж так - двух часов не проспать без цитаты
из Хемингуэя. Это его совсем развеселило. Ну что же, рассмотрим сон во
всех подробностях.
Черные мультипликационные пирамидки деревьев, равномерно подклеенные
к нижней кромке тусклого неживого неба; темная фольга прямых, словно
рельсы, дорожек, а между ними - разливы светло-серых жемчужных цветов,
казалось, не росших из земли, а перелившихся через край волшебного горшка,
который вместо гриммовской манной каши варил и варил бесконечную цветочную
массу, пока она не переполнила игрушечный этот мир до такого близкого его
конца.
И посреди этого сада, завороженного пепельным мерцающим полусветом,
стойким отсутствием каких бы то ни было запахов и особенной, клейкой
тишиной, как уже нечто совсем естественное возвышался маленький
диснеевский домик. Неправильность формы позволяла угадывать в нем
планировку однокомнатной квартиры; сложен он был из традиционного кирпича
и накрыт двускатной крышей из соломы. Миленький такой шалаш. Трубы только
не было, зато на входной двери трогательно белел квартирный номер. Артем
тихо, чуть ли не на цыпочках пошел вокруг дома, все время плечом и ладонью
касаясь шершавой стены - отойти даже на полшага было как-то боязно.
Поворот - и под его пальцами зашуршали обои. Ну да, в этом месте должна
была находиться великолепная квартира соседа Викентьича, беспалого
мясника, уже успевшего повадиться к Артему за сигаретами. Но от нее
осталась только шершавость унылых обоев, кое-где уже подранных матерым
сторожевым кобелем.
А за следующим углом шли окна. Его окна - сперва Кухонное, с
перышками зеленого лука на подоконнике там, внутри, а затем освещенное,
сдвоенное с балконной дверью. Балкон лежал прямо на земле, и, ухватившись
за его безобразненькие чугунные перильца, Артем вдруг отчетливо представил
себе, что все наваждение мертвого этого сада вдруг исчезает, и почва
расступается под ногами, восстанавливая прежнюю девятиэтажную пропасть
между его балконом и настоящей землей. Страх перед этой воображаемой
пустотой был так велик, что Артем чуть было не перемахнул через перила и
не ворвался обратно в комнату через балконную дверь, но через стекло была
видна тахта и на ней - лежащая вниз лицом Дениз. Но-но, прикрикнул он на
себя, заставив оторваться от спасительных перил, рысцой промчался вдоль
последней стенки и, ударившись всем корпусом о входную дверь, очутился в
прихожей.
Дениз не шевельнулась, словно не слышала его шагов. Но пушистый ворс
одеяла дышал ровно и нечасто, словно шерстка на спине у спящего котенка.