"Ольга Ларионова. Лабиринт для троглодитов (Трилогия: Соната моря, Клетчатый тапир, Лабиринт для троглодитов.)" - читать интересную книгу автора

Варвара поймала себя на том, что ей тоже хочется почесать за ухом. Хм,
дед. Пилот-механик был по-старчески брюзглив, штурман-пилот - бородат,
механик-штурман - лыс, но седина подразумевалась. Значит, дедом могли
назвать любого.
- Дед наверху, - коротко ответила она.
- Превосходно!!! - возопил мулат, словно в одном факте существования
"деда" уже заключалось нечто феерическое.
На сем диалог прервался, потому что он метнулся в кабину громадного
контейнеровоза - такого Варвара ни разу на Большой Земле не видела, -
прогнал оттуда золотого членистоногого киба (да что у них тут, золотые
россыпи, что ли?) и начал осаживать грузовик прямо к швартовочным опорам
корабля с такой демонстративной лихостью, которая довела бы земного
инспектора по технике безопасности до невменяемого состояния. "Вот сейчас
либо машину покалечит, либо груз примет мимо платформы, - с непонятно откуда
взявшимся раздражением подумала Варвара. - Ну, а мне-то что? Мне вот давно
пора совершить исторический шаг и ступить, наконец, на девственную почву
этой первой в моей жизни далекой планеты, занесенной в звездные каталоги под
именем Земли Тамерлана Степанищева. А то я торчу тут на пороге лифта, как
вечерняя фиалка, повергая космодромный персонал в изумление своей
нерешительностью..."
И она совершила исторический шаг.
Правда, девственная почва оказалась рукотворным шершавым бетоном, а
космодромного персонала вообще не было видно, но что могли значить такие
мелочи перед счастьем стоять на твердой земле? Несмотря на усиленные
тренировки, Варвара, не без основания считавшая себя человеком крепким и
закаленным, перенесла полет без восторга, а процедура посадки оказалась и
вовсе тошнотворной маятой. И вот теперь ее тело, совсем недавно сжатое
перегрузкой в нервный. ощетинившийся комок, только-только начало обретать
былую чуткость и восприимчивость. Глаза широко и удивленно раскрывались.
Ветер доносил непредставимые доселе запахи. Кожа теплела под тугим напором
лучей. Вот она, чужая земля. Враждебная? Дикая? Нет, скорее наоборот -
дружелюбная, доверчивая, как ластящееся животное.
Она еще немного постояла, проверяя, прошло ли головокружение. Прошло.
Тогда она шумно вдохнула пряный прохладный воздух и пошла к веренице
ожидающих погрузки контейнеровозов.
- Э-э, осторожненько! - крикнули сзади.
Она обернулась, и прямо в глаза ей ударил ослепительно желтый луч
света. Не медовый, не лимонный - золотой до осязаемости. "Прямо не
космодром, а танцплощадка какая-то", - подумала Варвара. Ни танцев, ни
цветной иллюминации она отродясь не терпела. Пришлось заслониться ладошкой и
попятиться так, чтобы навязчивый маскарадный прожектор оказался за массивным
корпусом еще испускавшего тепло звездолета.
И тогда она вдруг поняла, что это вовсе не прожектор, а знаменитое
тамерланское солнце, прижатое к самому горизонту многослойным шоколадным
облаком. Из средней части корабля, загибаясь книзу, выползли два уса -
разгрузочные направляющие; перечеркнув облако, они коснулись земли и
растворились в быстро густеющих сумерках. Черной почкой выпятился первый
контейнер, отделился от борта и заскользил вниз, навстречу фыркающему в
полутьме грузовику. В какой-то момент контейнер попал в конус закатного
света, и по всему космодрому разметнулся веер причудливых бликов, словно на