"Ольга Ларионова. Лабиринт для троглодитов (Трилогия: Соната моря, Клетчатый тапир, Лабиринт для троглодитов.)" - читать интересную книгу автора

бесцеремонны для гостей..." - "Так вы, наконец, соглашаетесь с тем, что мы
здесь не хозяева, а только гости? Да или нет?"
Похоже, что вопрос был традиционный и отнюдь не риторический. "Да,
здесь не соскучишься", - подумала Варвара.
Но тут на той стороне, за стволом, кто-то мерно постучал ложечкой по
хрустальному кувшину. Спорщики, против ожидания, стали послушно затихать.
- Друзья мои! - раздался властный и спокойный голос. - Несвоевременные
споры отвлекли нас от приятного повода, по которому мы нынче собрались.
Здесь нет хозяев, здесь только гости. Помните это. А теперь, Лерой, прошу
вас, провозгласите тост, как вы один умеете это делать!
Варварин сосед поднялся, и тишина под "майским деревом" стала
прямо-таки мертвой. Девушка догадывалась, что рядом с нею сидел виновник
всех раздумий и тревог Сусанина, но разглядывать его снизу вверх было
опять-таки неудобно. Она нарочито равнодушно отвернулась и невольно обратила
внимание на то, с каким выражением все глядели на Лероя: как будто ожидали
от него чего-то сверхъестественного.
А он медленно выпрямился и поднял руку, в которой бокал скорее
угадывался, чем был виден:
- За дам, благослови их небеса Вселенной! - сказал он. И по тому, как
потрясение поднялись все мужчины разом, она поняла, что такого тоста не
слышал никто и никогда.
- Вот такой у нас дед! - шепнул Теймураз, усаживаясь. А Кони высунулась
из-за штурманской спины и крикнула через все пространство, разделявшее
противоположные стороны праздничного стола:
- Лерой, а ведь дам у нас прибавилось - рядом с вами сидит ваша новая
соседка по коттеджу!
У девушки екнуло сердце, хотя она совершенно не могла себе представить,
какие последствия могут возыметь эти небрежно брошенные слова. А последствий
не было. Лерой поставил пустой бокал на голубоватую миллиметровку, словно
ничего не расслышал.
Значит, вот кто будет жить у нее за стеной, и мягко, по-медвежьи топать
по ночам широкими босыми ступнями, и наполнять весь дом, невзирая на
перегородки, запахом мятой травы и водорослей. Недаром над его крыльцом, с
другой стороны домика, висели два пожухлых пучка бессмертника и гирлянда
луковок. Сказочный дед-лесовик, хозяин трав, повелитель пчел, владелец
заповедных тайн и даров дремучих чащ. Этот не терял предрассветных росных
часов, когда в каждом бутоне вся нераскрытая, не выплеснутая наружу
колдовская сила, высосанная стеблем из благодатной почвы; этот не пропустил
уж точно ни одной скалистой расщелины, из которой сочится...
Она замерла. Неужели правда? Ведь у него, может, есть даже...
Это было мечтой и страстью всего ее курса - восстановить рецепт
старинного консервирующего снадобья под алхимическим названием
"мумиен-пульвер", которым придворный таксидермист (впрочем, вряд ли носивший
в действительности подобный титул) Петра Первого обрабатывал экспонаты
будущей Кунсткамеры - экспонаты, просуществовавшие целые века!
- Скажите, пожалуйста, - порывисто обернулась она к своему соседу
справа, - а не доводилось ли вам находить здесь природное горное мумие?
Теймураз дернул ее за рукав, но было поздно. Лерой бесконечно долго
сидел, не шевелясь, словно раздумывал, к нему ли обращен вопрос, затем начал
медленно, всем корпусом, оборачиваться к девушке, и она впервые так близко