"Ольга Ларионова. Леопард с вершины Килиманджаро" - читать интересную книгу автора

учиться быть благодарным.
В алфографе я нашел координаты Егерхауэна - северовосточной базы
Элефантуса. Набрал шифр, и мобиль помчался сначала по прибрежному шоссе, а
потом резко набрал высоту и взмыл над Крымским плоскогорьем, выбирая
кратчайший и удобнейший путь.
Спустя десять минут другой мобиль поднялся всего в нескольких сотнях
метров от того места, откуда взлетел я. Так как все мобили службы общего
транспорта имели идентичные решающие устройства, второй мобиль полетел по
той же самой трассе, что и мой, и с теми же локальными скоростями.
И прибыл он тоже в Егерхауэн.
Вероятно, Элефантусу понадобился весь такт, чтобы встретить меня с
такой, я бы сказал, сдержанностью. Он качал своей птичьей головкой, глядя,
как я подхожу к маленькому домику стационара, и огромные его ресницы
печально подрагивали, как у засыпающего ребенка. Я подошел и остановился
посредине дорожки, глядя на него сверху вниз. Он все молчал, и мне стало
невмоготу.
- Спросите меня о чем-нибудь, доктор Элиа. Разве вас не интересует, где
меня носило?
Элефантус поднял на меня глаза и опять опустил их.
- Меня носило на побережье. Черноморское.
Он опять промолчал. Я расставил ноги и заложил руки за спину. В
детстве, когда я хотел казаться независимым, я принимал эту позу.
- Вы помните свои каникулы? Два рыжих, солнечных месяца, два месяца
свободы и моря... А знаете, на что я тратил эти два благословенных месяца?
Я посвящал их плитам. Тем самым, которыми выложены набережные. Я шагал по
ним и старался только не наступать на линию стыка двух плит. Я твердо
верил, что если я это сделаю - со мной произойдет несчастье. Такой уж
уговор был между нами - между мной и этими розовыми плитами. Они были
немного шире моего шага, и порой мне приходилось пускаться бегом. А
сегодня они вдруг оказались для меня узки. Глубокая философия, не правда
ли? К тому же, я открыл, что они...
- Потрудитесь, пожалуйста, перечислить тех людей, с которыми вы
разговаривали.
- Я был один. Мобиль, набережная, мобиль.
- М-да, - сказал он и, повернувшись, засеменил к дому. Я двинулся за
ним. Он остановился.
- Извините меня, - тихо сказал он, и я понял, что идти за ним не надо.
Черт возьми, похоже, что я обидел старика. Но каким образом? Что-нибудь
брякнул и сам не заметил? Да, сказывается одиннадцатилетнее пребывание в
обществе автоматов. Мои "гномы" воспринимали лишь физическую сторону
всякой информации, им нельзя было рассказать о теплых известняковых
плитах. И вот первый человек, которому я попытался приоткрыть что-то свое,
человечье, не понял меня и, вероятно, принял все за неуклюжую шутку
сорокатрехлетнего верзилы.
Маленький солнечно-желтый мобиль вынырнул из-за остроконечного пика и,
круто спланировав, опустился за домом Элефантуса. Я немного успокоился -
значит, это не я так расстроил старика. Просто он кого-то ждал. И все.
Патери Пат вылез из домика и тяжело зашагал ко мне. Багровое лицо его
было мрачно в большей степени, чем я к этому привык за те десять дней,
которые провел в доме Элефантуса. Он дернул головой, что, по всей