"Ольга Ларионова. Черная вода у лесопильни" - читать интересную книгу автора

друга плечами. Филиппа придерживала его левую руку с неуклюжей на вид
коробчатой повязкой - за эти два месяца ей так часто приходилось баюкать
попеременно то одну руку Рондала, то другую, что она научилась уже
безошибочно угадывать, которая из них больше нуждается в ее ласке. Рондал
был возбужден и говорил без умолку. Поначалу Филиппа предположила, что его
взволновала сама прогулка, с которой, собственно говоря, и началось их
семейное счастье. Потом она засомневалась, не сделали ли ему на перевязке
тонизирующего укола в связи с предстоящей прогулкой. К концу пути она уже
сама догадалась об истинной причине его необычного состояния. Завтра.
Завтра! Теперь уже - непременно!
Звук они услышали издалека - тонкий, призывный, словно клич боевой
трубы. Они ускорили шаги, но звук умолк, и когда они вышли к реке, на
лесопильне было пусто. Хорошо просохшее сосновое бревно, непонятно каким
образом очутившееся на этом берегу, золотилось в суховатой, отцветшей траве.
Филиппа потрогала чешуйчатую кору - нет, смолы не было - и рискнула
присесть. Рондал нетерпеливо опустился перед нею прямо на траву и положил ей
на колени свои забинтованные руки:
- Развяжи. - Это был приказ.
- Господи, Ронни, что за нетерпение...
- Развяжи.
Она еще пыталась его увещевать - и про инфекцию, и про увольнение без
выходного пособия... Он нагнул голову и зубами рванул бинт.
- Все равно это будет завтра. Завтра они увидят мир таким, каков он
есть. Все проверено десятки раз, ошибки быть не может. Опыт удался. Ты
понимаешь, Липпи, только теперь я увидел, до какой степени они все
сомневались... Только теперь, когда все контрольные опыты дали положительный
результат, я понял, как мало шансов было на удачу. И все-таки - удача! Ты
понимаешь, Липпи, завтра мои руки должны стать первыми руками, которые
увидят белый свет!
- Но на перевязках...
- Перевязки делались в инфракрасных лучах, в том-то и вся хитрость. Вот
почему я сказал "белый свет". Но из всего, что сушествует на белом свете,
есть только одно самое дорогое мне, и это единственное мои руки должны
увидеть прежде всего. Я говорю сейчас только то, что думаю, и мысли
путаются, тебе все это может показаться просто детской фантазией,
нелепостью, литературным бредом, но я просто иначе не могу, Это должно быть,
Липпи, любимая моя, это просто иначе и быть не может... Первое, что должны
увидеть мои руки, должно быть самым прекрасным на свете. А это - твое лицо,
Липпи. И первое, чего они должны коснуться, - это твои волосы...
Филиппа снимала последние слои повязок и все ниже опускала голову,
чтобы не взглянуть Рондалу в глаза, - она боялась увидеть в них слезы. Как и
всякой женщине, ей было приятно, что Рондал ее боготворит, но... какие-то
границы он переступал. Она продолжала сматывать бесконечный бинт, и самое
главное - то, что сейчас под ним окажется, - почему-то совершенно не
волновало ее. Она совершенно не представляла себе, что там должно быть, и
когда последний виток бинта лег на ее колени, она не сдержалась и вскрикнула
от удивления.
Под бинтами оказалось то, чего она никак не ожидала увидеть, - золото.
Золота было много. В первую минуту ей вообще почудилось, что на руки
Рондала надеты массивные желтые кастеты. Но в следующий миг пальцы