"Елена Ларина. Магия, любовь и виолончель или История Ангелины Май, родившейся под знаком Рыб" - читать интересную книгу автора

третий. - Слово мое крепко. Слову моему ключ, язык, замок.
На каждом из трех последних слов я легонько прикусывала язык. Так
всегда делала баба Нюра.
Потом я положила свою нитку вдоль порога. Открыла тяжелую входную
дверь, переступила через ниточку и уверенно пошла по своим делам.
Общение с домовым было для меня делом совершенно обычным.
По гулкому и пустынному холлу Большого зала Филармонии ко мне
приближалась холеная девушка в черном костюме с невероятно строгим лицом и
бейджем "Пресс-служба: Карина Азизян". Прочесть его мне удалось задолго до
того, как она подошла. Лилины очки существенно помогали смотреть вдаль.
- Добрый день, Карина! - глядя поверх очков, сказала я абсолютно
уверенным голосом. Кто бы знал, чего мне это стоило! - У меня интервью с
Владимиром Туманским в шестнадцать тридцать. Мы говорили с вами по телефону
вчера вечером.
- Вы из "Невского времени"? - подсказала мне строгая девушка Карина.
- Да, - кивнула я обыденно. Да. Я из "Невского времени" - повторила про
себя, чтобы ничему не удивляться.
- Сколько это займет? - спросила меня девушка, пока мы шли по длинным
филармоническим коридорам. На этот вопрос готового ответа у меня не имелось.
- А что, мы сильно ограничены во времени? - решила я прощупать почву.
- Я же должна предупредить Туманского, сколько времени вы у него
отнимете, - Карина посмотрела на меня с едва заметным недоумением.
- Ну да, конечно, - согласилась я, стараясь сообразить, сколько мне
может понадобиться. Если я скажу час, не будет ли это слишком много? А
двадцать минут - слишком несерьезно. Не вникая в причины моих колебаний,
Карина взглянула на часы и холодно сказала:
- Не больше получаса. Длинное интервью вам не нужно. Да он его и не
даст. Вы ведь в курсе? В конкурсе он из-за травмы участвовать не будет.
- Да. Безусловно, я в курсе, - придала я голосу выражение абсолютной
компетенции во всех возможных вопросах.
- Хорошо. Подождите здесь. Я его позову. Лучше бы она этого не
говорила. Мне стало
так страшно, что заболел живот. А может, мне лучше пойти домой? О чем
мне прикажете говорить с незнакомым виолончелистом в течение тридцати
бесконечных минут? Я не знаю о нем ничего, что положено знать журналисту. И
не очень-то хочу это знать. Меня интересуют две вещи - что у него с рукой и
имею ли я к этому отношение?
Кроме даты его рождения, я не знаю о нем ничего. Да, я знаю, что Марс у
него в соединении с Венерой, а Венера в соединении с Солнцем. И еще у него в
гороскопе Стеллиум, редкий, как алмаз Нила. Но что это мне дает? Только
нездоровый интерес к его личности, не имеющий ничего общего с интересом
журналистским.
К тому же я почему-то забыла все приготовленные дома вопросы. В голове
такая же мешанина, как в крутящемся барабане Спортлото.
Все, что дома казалось мне таким простым и естественным, сейчас
выглядело сущим бредом. Господи, ну зачем я пришла?
Я стояла в закругляющемся матовом коридоре, как в космическом корабле
из будущего. И до меня доносились глубокие вздохи виолончели. В зале
проходило прослушивание будущих конкурсантов.
Я подошла поближе к неплотно закрытой двери и прижалась ухом к самой