"Елена Ларина. Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной" - читать интересную книгу автора

школы, где не принято издеваться над детьми.
Так, теперь все ясно - этот человек мне хамил. Хамила даже его спина,
напряженная, узкая, опасная. Этот человек - прирожденный лидер, такие всего
добиваются в жизни сами. Забавно было бы посмотреть на его бывшую жену. Я
молчала. Пауза затянулась. Он еще покачался на носках, окинул взглядом
цветочные горшки на окне и так же молниеносно вернулся за парту напротив
меня.
Высокий лоб, складки вокруг рта, легкая седина на висках и какая-то
усталость во всем облике. Неожиданно меня пронзило острейшее чувство
необъяснимой жалости к этому человеку, который гневно и даже чуть брезгливо
смотрел на меня - "училку", обидчицу своего сына.
- Борис Владимирович, я вас чем-то обидела? - слова вырвались как-то
сами собой, вопреки моей воле. - Тогда простите меня, пожалуйста. Но мне
кажется, что я в этой ситуации не виновата. Вы просто очень устали, да?
И тут я сделала то, чего секундой раньше и вообразить не смогла бы, - я
погладила Бориса по руке.
И сама ужасно испугалась. Брови его поползли вверх, но руку он не
отнял, только еще сильнее напрягся. Чтобы хоть как-то скрыть неловкость, я
продолжала говорить:
- Я понимаю, Борис Владимирович, бывает так в жизни, когда становится
совсем невыносимо. Когда от меня ушел муж...
Господи, куда же это меня занесло! При чем тут Павел и моя личная
жизнь?!
- ...Я целыми днями из дома не выходила, была не в состоянии ни с кем
разговаривать. Нет, вы не подумайте, не нужна мне никакая цепочка, и духи
тоже, я не к тому. Просто я знаю, бывает так в жизни, когда все на глазах у
тебя рушится...
Я даже не заметила, как невзначай переиначила действительность, ведь
переживала я тогда по большей части из-за ребенка, а Павел был лишь горьким
дополнением ко всем моим бедам. Руку я с его руки все-таки убрала и
замолчала.
- От меня тоже ушла жена, - вдруг сказал Борис совершенно человеческим
голосом. - Правда, давно. И тоже...
А дальше произошло невероятное - на глазах Бориса появились слезы. Он
закинул голову назад, как будто бы хотел, чтобы слезы закатились обратно, но
было уже поздно.
- Борис Владимирович, у вас что-то случилось? Простите меня...
- Да что вы все время извиняетесь! Это я вас обидел, это вы меня
простите. Вы правы, я устал, смертельно устал. Просто у меня мама умерла.
Совсем недавно. Сегодня девять дней.
У человека горе, а я лезу к нему с какими-то дурацкими двойками и, хуже
того, со своими проблемами! А Борис все говорил и говорил. Он ужасно одинок
в своем несчастье, и я должна его выслушать. Да что там должна! Я хочу его
выслушать, я не могу его не выслушать, потому что я очень-очень хочу ему
помочь, хочу облегчить его боль.
- Понимаете, кроме мамы у меня никого нет... не было. Арсению я
неинтересен, да и тепла особого он от меня не видел. Ленка, моя бывшая,
бросила нас, когда Сене было три года, - нашла себе какого-то режиссера и
укатила с ним в столицу, вот моя мама и стала мамой моему сыну. А я вертелся
да и верчусь как проклятый, все деньги зарабатываю. Вот деньги есть, а сына,